Тридцатилетняя война. Величайшие битвы за господство в средневековой Европе. 1618—1648

Тем не менее он прекрасно использовал открывшиеся возможности, и вскоре шведское правительство взбудоражила новость о том, что он самостоятельно вступил в мирные переговоры и обдумывает сделанное ему предложение – земли в Силезии и титул имперского князя. Когда его планы раскрылись, это временно помешало их исполнению, но в 1640 году он начал новую кампанию с эффектного броска на юг к Эрфурту, где он соединился с армией бернгардцев под началом французского маршала Гебриана и контингентом из Гессена и Брауншвейга. Хотя теперь под знаменами Банера стояло более 40 тысяч человек, в его действиях появилась какая-то нерешительность. Имперцы маневрировали, уклоняясь от битвы, а он не старался добраться до Дуная; вместо этого он последовал давнему примеру Валленштейна и начал переговоры с эрцгерцогом Леопольдом. В тылу сам император отнесся к этим авансам с большим подозрением, а в шведско-французском лагере такая же неуверенность относительно намерений Банера привела к отставке Петера Меландера, гессенского генерала, который затем – несколько непоследовательно – принял командование баварской армией. У французского командующего Гебриана было больше оснований для недовольства, так как Банер снова невозмутимо попытался уговорить бернгардцев бросить французов и перейти на службу к нему.

После неудачи Банер отступил к Везеру, так ничего и не добившись. Его неугомонный, но прямолинейный ум в конце концов стал «смягчаться» под воздействием многолетнего пьянства; его глубоко потрясла смерть жены Елизаветы в июне 1640 года. Она была с ним почти во всех его кампаниях, приятная, мягкая, но решительная женщина, единственная, кто знал, как управляться с ее раздражительным, честолюбивым, нетерпеливым мужем. По рассказам, солдаты относились к ней с почтением и любовью, словно к матери, а несчастные мирные жители часто просили ее защитить их от поборов маршала; в одном городе муниципалитет даже посчитал благоразумным поддерживать хорошие отношения с ее служанкой.

На похоронах жены маршал положил глаз на юную дочь маркграфа Баденского и, находясь в расстройстве чувств из-за глубокой скорби, сразу же отдал ей свое страстное и теперь уже не занятое сердце. Свадьбу сыграли скандально быстро, и маршал со своей молодой женой, к досаде армейских офицеров, проводил три четверти каждой ночи за пирушками в компании друзей и три четверти каждого дня – в постели.

Даже если этот брак состоялся во многом благодаря сентиментальной печали и неудержимым страстям Банера, свою роль в нем, пожалуй, сыграло и положение благородной дамы в Германии. Банер, став зятем маркграфа Баденского, получил долю в Германской империи, а это могло бы ему пригодиться на случай, если бы он решил потягаться за свои права со шведской короной. Он мог бы использовать этот союз, чтобы занять место среди германских князей. Ему пришлось, к большому своему неудовольствию, так как маршал терпеть не мог дилетантов в военном деле, взять к себе в лагерь одного из младших братьев курфюрста Пфальцского, который обучался военному искусству. На первых порах Банер относился к принцу с обидной холодностью, но после женитьбы и возвышения до равного положения в обществе – по его собственной оценке – сменил холодность на высокомерную фамильярность.

Намек этот очень слабый, но возможно, что неуравновешенное поведение Банера объяснялось его личными амбициями; так или иначе, маршал стал настолько бранчливым, что практически утратил ценность как союзник. Вдруг он исполнился пылом военачальника и снова двинулся к Эрфурту, где в декабре 1640 года опять соединился с бернгардцами маршала Гебриана и вместе с ними предпринял молниеносный бросок к Регенсбургу и даже обстрелял город из пушек с противоположной стороны реки. Но плохая погода и резкие разногласия с Гебрианом поставили крест на кампании, и в конце января 1641 года Банер постепенно отступил к Цвиккау в Саксонии, а затем к Хальберштадту. Его поведение – смена праздности и активности, постоянное уклонение от окончательного удара – несет на себе печать истинного военного-карьериста. Он не прекращал попыток переманить к себе бернгардцев и сумел даже спровоцировать их на беспорядки. Но как и Валленштейн когда-то, Банер недооценивал свою армию. Он никогда не пользовался личной популярностью у солдат, а со смертью его первой жены из командования ушел очень сильный элемент сплоченности. Маршала все меньше и меньше заботила дисциплина, выплата жалованья, обеспечение продовольствием, и армия бурлила мятежными настроениями. Прежде чем она взбунтовалась, Банер умер в Хальберштадте 20 мая 1641 года, предоставив шведскому правительству самому искать выход из плачевного положения, которое наконец сравнялось по тяжести с тем, как маршал его описывал.