Триединое сознание бога. Теория Единства

А может, постгипнотическое внушение это и есть использование механизма реактивного ума? Давайте рассуждать. Реактивный ум создает при помощи измененных состояний сознания (в данном случае так называемая потеря сознания – полная или частичная) «постгипнотическое внушение» в виде каких-то контрольных слов, звуков, запахов, изображений, движений, жестов, мимики и т.д., что в физическом теле проявляется на уровне биохимических реакций, включающих определенную моторику. Это касается не только ранних периодов жизни, но и любых других периодов в моменты стрессовых, отнимающих энергию ситуаций, которые вводят нас в определенную степень транса и через это дают возможность внешнему миру внедрять в психику «маяки». И здесь все зависит от степени потрясения организма, т.е. от степени психологической травмы. Этот уровень потрясения как раз и заведует длительностью жизни данного образования: насколько он силен, настолько и будет работоспособен с точки зрения сохранения продолжительности его следа, несмотря даже на осознание природы последнего, ибо сила сигнала идентична его значимости. А еще период жизни такого «маяка», как мы уже замечали, удлиняется через усиление его в случае рестимулирования. Это приводит, с одной стороны, к усилению «яркости» следа, а с другой – к выстраиванию дополнительных цепочек опосредованных раздражителей. Если можно так сказать, это второй и последующие эшелоны раздражителей, возникших на базе повторных переживаний стрессовой ситуации с вовлечением новых «участников» расширяющегося действа. Это сеть дополнительных раздражителей, приводящих к более и более частому повторению самого раздражения психики.

Хаббард говорит о вневременности таких записей. Мы полностью согласны с этим утверждением, ибо знаем, что подобная градация не входит в компетенцию примитивного сознания. Его задача, как мы уже заметили в одной из предыдущих статей, только констатация с минимальным различением – «приятно-неприятно», а также до конца положенного срока защита подопечного – физического тела. Дифференциация же, сличение и узнавание в том виде, к которому мы привыкли – прерогатива ментального сознания, но оно в данном случае не контролирует ситуацию.

Говоря обо всем этом, необходимо затронуть еще один момент. Если «маяк» находится в зоне частичного осмысления – в рационально-эмпирическом отделе памяти, т.е. в астральном теле, и достаточно слаб, он может быть искоренен – может угаснуть. Своим осознанием, осмыслением и переосмыслением, мы как бы лишаем его энергетической подпитки, структурируя информацию в более крупные блоки, приводящие к ее принципиализации. Мы лишаем «маяк» эмоциональной составляющей через интеграционный процесс аналитико-синтетической процедуры, тем самым определяя в рациональную память. Другое дело обстоит с теми «маяками», которые «запечатаны» эмпирической памятью, т.е. физическим или физическим и астральным телами посредством эфирного. Например, в пренатальный и перинатальный периоды, в период младенчества или в состоянии потери рационального сознания. Тогда мы помним, но не помним или не знаем, что мы помним. Мы порой не можем или долго не можем понять – что же вызывает в нас негативные ощущения и эмоции. И списываем их воздействие на какие угодно сопутствующие обстоятельства, не осознавая, что настоящий виновник находится внутри нас самих. Но, даже смутно осознав источник (некое контрольное действо), все равно не в силах ему что-либо противопоставить. Основная же масса людей и вовсе не задумывается о таких вещах и приписывает любые проявления памяти реактивного ума, повторюсь, сиюминутным обстоятельствам. Здесь простое непонимание, что эти сиюминутные обстоятельства как раз и экстраполируют события прошлого на настоящее. Это – непонимание грубого главенства в этот момент реактивного ума над рациональным. Попробуйте представить себе людей, подвергшихся насилию, побывавших в рабстве, прошедших ад военных действий и переживших такое, от чего уже никогда при обычном лечении не смогут стать свободными. Представьте людей, живущих всю жизнь под страхом детских наказаний. Или тех, кто с ужасом смотрит на пьяного человека, не помня даже лица своего придурка-отца, поиздевавшегося несколько лет над семьей, пока с ней жил. Его поведение, конечно, тоже можно понять: он такой, какой есть, потому что кроме этой жизни, «вбитой» в него в детстве, просто не знает.

Все эти зарисовки приведены в качестве возможных аргументов для понимания темы внутренней экологии, которая, надо думать, должна волновать человечество не менее чем экология внешняя. А от нее, как бы это странно не звучало, зависит и внешнее «поведение» природы Земли, потому что граница в данном случае между «внешним» природы и «внутренним» человечества существует только на уровне вещественного мира, скрывая до поры до времени нашу к этому причастность.