Тригон. Изгнанная (СИ)

«Это проклятое место было прозвано Долиной Теней! Другие звали её одним из незаживающих шрамов Земли, или Ямой, потому, что уходила она глубоко в истерзанную прошлыми ошибками людей землю, и не было ей ни конца, ни края. По обеим её сторонам каменными исполинами возвышались неприступные стены, созданные самой матерью-природой. И тянулась та Долина на многие сотни стадий, и хищные птицы парили над ней, раскинув могучие крылья, и зорким взглядом высматривая, как на самом дне копошатся маленькие существа, когда-то бывшие людьми…»

Какой бы маленькой Тилия не была, когда слушала отцовские страшилки — помнила их все до единой. И сейчас, представляя тех монстров, что населяли вымышленный мир её детства, она с всевозрастающим ужасом осознаёт, что многие их них были далеко не такими уж нереальными. Её отец всегда знал об этом месте, беря за основу гоминидов и создавая для своей маленькой дочери волшебный мир.

Долина Теней!

Незаживающий шрам на поверхности нашей планеты!

Сколько раз она слышала от него эти, казалось бы, ничего не значившие слова.

«Что он там говорил? — пытается вспомнить, изнывающая от жары и усталости, Тилия, уже с трудом переставляя ватные ноги. — Проклятое место, куда отправляли тех, кто был не достоин жить на поверхности? Отбросы, мусор, который скапливался в городе и, от которого нужно было избавиться любой ценой?»

И этим мусором теперь стала она сама!

Тилия вновь обводит внимательным взглядом так поразившие своей совершенной красотой окрестности, ещё не до конца веря в то, что это происходит с ней наяву и чувствуя, как внутри всё переворачивается. Она уже не восторгается удивительной природой, как ещё пару минут назад. Деревья не кажутся такими уж миролюбивым, протягивая к ней свои искривлённые ветви-щупальца, отбрасываемые ими тени внушают лишь ужас, словно скрывая под своими зелёными кронами нечто пугающее. Отвесные стены, которые ещё пару минут назад служили всего лишь укрытием от назойливого песка и ветра, теперь давят, нависая над головой и лишая призрачной надежды когда-либо выбраться. Даже земля казалась уже не такой плодородной, как раньше.

Проклятая земля!

— Ямы не существует, — неуверенно начинает Тилия, хотя уже сама не верит в то, что говорит. — Это просто страшилки, которыми пугают малышей.

— Да неужели!? — с иронией в голосе отзывается Вара, бросая на неё насмешливый взгляд. — Откуда тебе знать, если ты никогда не выходила из своего каменного склепа? Яма не выдумка. Можешь сама убедиться… своими собственными глазами.

Тилия снова запрокидывает вверх лицо и потухшим взглядом пробегает по нескончаемой каменной гряде, граничащей лишь с бледно-голубым небом.

— Правда, что из неё нет выхода? — обращается она к Варе, мирясь с неизбежным.

— Ещё бы! Хотя… за барьером я не бывала. Шкура важнее. Все, кто пытался перебраться, тут же превращались в мертвяков. Знаю только, что за чертой тоже живут люди. Мы иногда встречаем наших соседей. Они говорят, что с другой стороны от их лагеря проходит ещё одна черта.

— Ещё один барьер?

Гоминидка кивает:

— И там тоже не пройти.

«Выходит, облучённые отрезаны друг от друга, — приходит к неутешительному выводу Тилия, бездумно переставляя негнущиеся от усталости ноги. — И, как и в Башне, каждый живёт в строго отведённом ему месте, социуме».

Если бы она не чувствовала себя так отвратительно, восхитилась бы задумкой создателя. Кем бы он ни был, благодаря ему эдикты Нового Вавилона проникли и в глубины Долины. То, что эти смертоносные барьеры были творением человечества, у неё уже не оставалось никаких сомнений: природа не создавала настолько ровных линий, да ещё к тому же способных убивать. Барьеры-убийцы определённо были созданы или для защиты, но если так, то не понятно от кого они защищали, или, вероятнее всего, не давали облучённым переходить на приграничную территорию.

Когда, наконец, деревья расступаются, и Вара выводит их прямо к лагерю, измотанная долгой прогулкой, Тилия от изумления застывает на месте, не в силах до конца поверить увиденному. Когда-то расчищенное от колючего кустарника пространство, на приблизительно равном друг от друга расстоянии, заполнено небольшими, удерживаемыми в воздухе хижинами из грубо отёсанных, плотно подогнанных друг к другу брёвен. Те, что стоят ближе к краю лагеря, выглядят немного светлее, и она готова поклясться, что их построили недавно — кое-где покрытое корой дерево ещё не успело почернеть от времени и непогоды. А это могло значить только одно — лагерь разрастался. Нечто подобное происходило и в Пекле. Лачуги, видимые ею с высоты птичьего полёта, и расположенные ближе к Башне, выглядели намного старее, чем те, что шли по краю.

— Добро пожаловать, — бросает через плечо Вара, шагая прямиком к стоящей в самом центре хижине, и Тилии остаётся лишь плестись следом, украдкой изучая местный быт.