Тригон. Изгнанная (СИ)

— Что я живучий и хитрый, — расплывается он в беззубой улыбке. Должно быть, уже растерял где-то часть своих молочных зубов. — Так у тебя есть свой тотем? — выжидающе смотрит на неё Като и когда Тилия отрицательно качает головой, хмуриться. — Такого не бывает! В-в-всем положено иметь его, даже самым маленьким.

— И я могу выбрать любой, если захочу?

— Неет, — важно отвечает мальчик, снисходительно поглядывая на Тилию. — Он сам выберет тебя.

— Как это?

— Ты сначала должна пройти обряд и Амораи будет в-в-видение. Потом она скажет тебе, кто ты теперь, — с рассудительностью взрослого поясняет маленький гоминид, но тут же с сомнением глядя на сидящую перед ним Тилию, добавляет. — Хотя ты уже слишком большая.

— Это уж точно, — соглашается она. — А сколько тебе лет?

— Не знаю. Раньше знал, а теперь уже забыл, — буднично отвечает Като, пожимая плечами, и восхищённо продолжает. — У тебя красивые в-в-волосы!

— Правда? А мне они никогда не нравились.

— Почему?

— Мороки много, — отзывается Тилия, мысленно ругая себя за то, что не прихватила с собой той волшебной мази, что сделала для неё Галия. Ладно Рука, но как она могла забыть о том, на что ещё в прошлый раз обратила внимание. Раны на открытых участках тела мальчика выглядят просто ужасно. — Их надо часто мыть, потом расчёсывать…

— У моей мамы были почти такие же. Длинные-предлинные!

— А где сейчас твоя мама? — спрашивает Тилия, но вспомнив слова Руки о том, что он сирота, прикусывает язык. Но уже слишком поздно.

— Она мертвячка, — до ужаса обыденно эти два слова звучат из уст маленького мальчика. — Она долго лежала у нас дома, пока не раздулась… В-в-взрослые были очень недовольны, а я просто не хотел, чтобы её у меня забирали, — внезапно переходит он на шёпот и отводит в сторону заблестевшие от непролитых слёз глаза.

Поражённая словами Като, Тилия, словно вживую видит картину, где ещё совсем маленький мальчик охраняет свою мёртвую маму, боясь остаться совсем один в этом жестоком мире. Этому ребёнку слишком рано пришлось узнать, что такое взрослая жизнь. А сколько ещё вот таких же одиноких, никому не нужных малышей, разбросанных по городам-спутникам, которые из последних сил стараются выжить и избежать той участи, что уготовил им Совет.

— А что ты делал в том месте, куда тебя отправили? — спрашивает она, пытаясь справиться с эмоциями.

— Всякое. Чистил отхожие места, носил мусор, ухаживал за животными, — перечисляет Като, догрызая заячье бедро. Оставшуюся кость он не выбрасывает, а бережно кладёт за пазуху. — Мне там не нравилось.

— А здесь тебе лучше?

— Здесь бьют только, если своруешь. А так ничего… А тебе в Яме нравиться?

В первое мгновение она теряется от такого вопроса. Что ей ответить? Правду? Говорят, дети, как никто распознают ложь.

— Не особо, но я привыкну, — честно признаётся Тилия и заканчивает про себя: «Если не сбегу раньше».

Они ещё какое-то время болтают, но вскоре мальчик поднимается на ноги:

— Ладно, мне пора, — глянув на небо, говорит Като, спешно перекидывая обратно пустой мешок из-под воды, но по его чумазому лицу видно, как ему не хочется уходить.

— Я приду через два дня, — вслед убегающему мальчику кричит Тилия, поднимаясь с земли и разминая затёкшие ноги. Она готова поклясться, что перед тем, как исчезнуть за густым пролеском, на детском лице Заячьей Лапки появляется радостная улыбка.

Возвращается Тилия той же тропой, что привела её к барьеру. Теперь уже ставшей знакомой ей дорога, занимает куда меньше времени. К своему удивлению, за всё время пути она ни разу не сходит с тропы и не блуждает бесцельно среди колючего кустарника, в поисках каких-либо опознавательных знаков.

Силки, расставленные Рукой, всё так же пусты, чему она, жительница Башни, в душе только рада — добить невинное животное, было бы не так-то легко. Но здравый смысл, и та её часть, что уже начала привыкать к порядкам Долины, понимает, что явиться с пустыми руками, значит не отработать свой кусок за общим столом.

В Башне, если кто-то плохо работал или был в немилости у властей, получал на руки гораздо меньше продовольственных карточек, а значит и ел меньше. Как обстояли дела на других уровнях, Тилия не знала, но судя по недовольным разговорам взрослых ничуть не лучше. В этом и состояла разница между двумя мирами: здесь в Долине, всё делилось поровну и неважно, как хорошо ты отработал этот день. Не повезло сегодня, повезёт завтра. Вопрос был лишь в том, сможет ли она уважать себя, если вернётся ни с чем?

Ещё в прошлый раз на Луже она приметила знакомые высокие стебли с коричневыми початками на самой верхушке и корнями, которые, как она знала, употребляли в пищу. Из рогоза в Башне делали муку и выпекали хлеб. В Теплицах его генномодифицированный вид разводили именно для этого, отдавая значительную площадь под посадки и тщательно следя за ростом. Сейчас же вся проблема заключалась в том, что рос рогоз в том месте, где она раньше видела изгнанника.