Трилистник. Хогвартс (СИ)

— На этом всё, — сказал Брайан, и Тилли с поклоном исчез, а сам Брайан повернулся к наблюдателю. Им оказался Дэвид; сложив руки на груди, парень стоял, привалившись плечом к дверному косяку, и выглядел на удивление спокойным и серьёзным — учитывая, что с ним меньше часа назад произошло.

— Что решили?

— Тебя подлечили? — они задали вопросы одновременно, и Брайан выразительно приподнял брови, давая понять, в какой последовательности должны те быть отвечены.

— Чё там лечить, царапина, — отмахнулся Дэвид, которому удар демона рассёк кожу на спине.

— Дэвид… — укоризненно покачал головой Брайан, но кузен его перебил:

— Так что решили?

— Отец отправился в Министерство разведать обстановку, а дядя решил вернуться во Впадину и проверить, что происходит там, — обтекаемо ответил Брайан. Потому что Дэвиду давать много подробностей категорически нельзя: он Поттер до мозга костей и обожает заниматься самодеятельностью. Однако нынче ситуация такова, что решать её лучше доверить старшим.

Дэвид раздражённо цыкнул.

— То есть о самом важном они забыли, да? — и, не успел Брайан спросить, что он имел в виду, пояснил: — Нужно изменить Джиму память, мм. Он уже начал винить себя в случившемся, хотя вины его нет. Ему неоткуда было знать, что магловская игра может обернуться такой дичью. Так что хорошо, что отец отправился во Впадину: надо выяснить, что невыразимцы навнушали маглам, и сделать точно такие же воспоминания Джиму, — он нахмурился. — Иначе этот случай сломает ему психику на всю жизнь.

Ожидавший чисто гриффиндорского предложения порывистых действий Брайан в первый момент опешил от того, как чётко, почти хладнокровно озвучил кузен свои мысли. А затем растроганно улыбнулся и, подойдя, опустил руку на его плечо.

— Ты отличный брат, Дэвид.

— По-настоящему отличный брат не допустил бы такого, — ощетинился Дэвид, стряхивая его руку. Видя, что мальчишка корит себя, Брайан попытался объяснить:

— Но ты не можешь защитить Джима от всего…

— Как минимум от травмы на всю жизнь — обязан! — перебил Дэвид, сверкая глазами. В большую часть дней они казались голубыми, как по-весеннему светлые глаза тётушки, однако теперь отдавали осенней хмарью, сталью предгрозового неба. В этих глазах не было приличествующих ситуации и возрасту эмоций. В них горела решимость такой силы, что на ней одной, казалось, можно сотворить мощнейшее заклинание. — Одно дело, когда травма — результат твоих собственных осознанных действий. Сам накосоёбил — сам виноват, сам и живи с этим, мм. Но когда дерьмо случается независимо от тебя, ты никак повлиять не можешь… — Дэвид прикусил губу, но тут же скривился в отвращении. — Это просто, блядь, ни за что ломает. Убивает ни за что. И если есть хоть один шанс всё переиграть…

— Ох, Дей… — Брайан тяжело вздохнул. Вспомнил, как сам в детстве плакал в подушку и громко требовал ответа у вселенной, почему, ну вот за что Рафаэлю достался этот ужасный дар, разъедающий его изнутри; за что прокляли Гидеона и обрекли его на неудачи до конца жизни. Не вселенная ему ответила, а отец, и Брайан повторил его слова кузену: — Жизнь — это череда испытаний. Они бывают большие и не очень, но каждое по-своему закаляет характер. Лишь жизнь с характером имеет смысл.

Дэвид посмотрел на него так, словно хотел ударить — Брайан невольно стиснул крепче волшебную палочку.

— Закалка характера — это очень красиво звучит, ага. Вот только некоторые вещи не закаляют, а ломают нахер. И это, — он ткнул пальцем себе за спину, — для него и есть то, что сломает, да!.. Но я так просто сидеть не буду. Пусть меня сделают виноватым, спустят всех собак, будут ненавидеть — но у Джима должна быть нормальная жизнь, а не вечные попытки собрать себя по кускам!

По коже пробежали мурашки, и Брайан невольно отшатнулся — животное в нём ощущало опасность, какую давно не доводилось ощущать. Словно не мелкий кузен стоял перед ним, а смертельно опасный противник, готовый идти по трупам ради достижения своей цели.

Это ощущение напугало Брайана только сильнее, и он поспешил его подавить, закрыться ментальными барьерами от ощущений своей анимагической сущности: та оперировала на примитивном уровне понятий, и опасность воспринималась ею стократ ярче. Вот только, отринув чувства и проанализировав слова кузена, Брайан испытал ужас не меньший, пусть и иного толка.

— Дэвид, — осторожно начал он, пытаясь поймать горящий тёмным огнём взгляд кузена. — Ты… у тебя в жизни случилось нечто подобное?

Дэвид отмахнулся от его вопроса, как от чего-то несущественного.

— Ты должен помочь мне, Брайан, — Дэвид сам шагнул вперёд, осознанно или нет загоняя Брайана в угол. — Пока суматоха и неразбериха, уничтожь воспоминания Джима об этом вечере. Уверен, должен быть способ не запереть, а именно что полностью стереть воспоминания. Тогда всем придётся плясать от этого как от факта, мм.