Трилогия о Вратах: Солнце и тень Аурелии (СИ)

— Девушки и правда всегда западают на таких, как ты. Таким, как мы, остаётся всегда бегать по пятам с букетом цветов — как Кларк. Ну, или… выбирать свой пол, как мне.

Ксавьер удивлённо смотрит на меня и даже приподнимает бровь.

— Никогда бы не подумал, что для тебя это просто замена.

Пожимаю плечами. Я в своих пристрастиях давно уже копаться перестал.

Толком расслабиться нам так и не дают. Минут через десять появляется рабыня в белой тунике и сообщает, что скоро для нас начнётся спектакль. Господин просил привести себя в порядок и приходить в парк.

Киваю, нехотя отпускаю Ксавьера и начинаю вылезать. Он подсаживает меня, выбирается сам. Невольно любуюсь его рельефной фигурой, по изгибам которой стекают капельки воды. Беру с шезлонга брошенное Кларком полотенце и принимаюсь вытирать Ксавьера, наслаждаясь каждой секундой соприкосновения наших тел — даже через ткань.

Потом тихонько приказываю вытереть меня. Мой взгляд встречается со взглядом Ксавьера, когда он начинает выполнять приказ, и я потихоньку тону. Надеюсь, ему происходящее нравится хотя бы в половину так же, как мне.

Наконец одеваемся — теперь уже каждый сам. Рабыня провожает нас в парк.

Труппа, конечно же, состоит из рабов. Сквозь щель в занавесях можно разглядеть, как они готовятся за кулисами. Сцена собрана на открытом воздухе, и перед ней стоит несколько кресел, хотя нужно всего два — кроме нас с Кларком зрителей нет.

— Ты живёшь здесь один? — спрашиваю я. Это действительно интересный вопрос. Во всех трёх домах — у Изы, у Парисса и теперь у Кларка — я видел только молодняк.

— Так родители не появляются на Побережье. Скукари.

Даже не спрашиваю, что такое «скукари» — можно догадаться и так.

Ксавьер, не дожидаясь приказа, устраивается у моих ног. Отпустив поводок, глажу его по плечу, иногда запутываясь пальцами в волосах. Возможно, я обманываю себя, но мне даже кажется, что он прижимается щекой к моей руке…

Впрочем, видимо, всё-таки не кажется, потому что Кларк пристально смотрит на место сопряжения наших тел и мрачно произносит:

— Неужели приручил?

Ксавьер тут же отодвигается, что вызывает самодовольную реакцию Кларка:

— Вижу, что нет. Такой понимает только плеть.

— Мы находим общий язык, — с лёгкой улыбкой говорю я и уже демонстративно снова запускаю руку Ксавьеру в волосы. Захочет — может остановить.

Начинается спектакль, и на какое-то время погружаемся в представление. Сюжет напоминает античные драмы — с множественными убийствами ближайшей родни, предательствами и объяснением всего происходящего волей богов. Не обходится и без того, чтобы на сцене по сюжету изнасиловали на самом деле одну из рабынь.

Кошусь на Ксавьера в этот момент. До этого спектакль у него интереса не вызывал — наверное, он видел такое не в первый раз. Ксавьер сидел просто прислонившись виском к моему бедру и, кажется, даже дремал. Сейчас он выпрямился, зубы стиснуты, но не смотрит на меня. Тоже эта часть не в кайф… Хотя рабыня и знала заранее, какую ей предстоит играть роль, но лицо у неё, по-моему, вполне по-настоящему в слезах.

— Не нравится? — интересуется Кларк, заметив выражение моего лица.

— Не люблю про любовь.

Кларк усмехается, не обращая особого внимания на мой ответ, и назидательно говорит:

— Театр — одно из семи древнейших искусств. Многие забыли о нём, но у нас в семье его бережно хранят. Пьесе, которую ты видишь, уже три тысячи лет.

Три тысячи… Вот, значит, сколько они развивались тут. Цивилизация немного древнее, чем у нас.

— Кларк, — с деланной задумчивостью говорю я, когда спектакль подходит к концу, и недавние актёры принимаются разносить нам напитки. Несколько садятся у ног Кларка и принимаются целовать ему руки — за то, что позволил играть.

— Что? — вскидывается тот. Он явно доволен таким вниманием. — Хочешь взять одного из них? На ночь или на пару часов?

Рабов явно не удивляет такой исход, однако я качаю головой.

— По-моему, ты слишком увлёкся своим, — он разочарованно кивает на Ксавьера, зато разговор наконец приближается к тому, о чём я пытался заговорить.

— А ты никогда не привязывался к рабам?

Кларк отводит взгляд и молчит, но я чувствую по выражению лица, что в нём нарастает злость.

— Нельзя привязываться к рабам, — твёрдо говорит он, — это хрупкая вещь. Её можно потерять в любой момент.

— Я своего не собираюсь терять, — не выдерживаю я и сжимаю пальцы у Ксавьера на плече.

— Уверен? — злая улыбка играет у Кларка на губах. — Есть много более ценных вещей.

Проклятье! Сейчас точно предложит мне какой-нибудь след, на который придётся играть… И ставкой обязательно станет Ксавьер. Кошусь на него. Но Кларк просто щёлкает пальцами, приказывая одному из рабов пересесть ко мне. Тот ловит мою ступню и принимается аккуратно снимать кроссовок. Трудно описать, каким взглядом смотрит на него Ксавьер.

«Но ты же не будешь это делать за него!» — хочется на него закричать.

— У нас тут была одна рабыня, — принимается тем временем рассказывать Кларк, — звали как-то на Б… Кажется… Барбарис?