Тринадцатая ночь (СИ)

– Мисс Грейнджер, – снова прервал он, потянувшись за лепешкой, – если вы начнете записывать, то это станет встречей с моим социальным работником.

– Я не понимаю, что вы…

– В противном же случае, – продолжил он, макая лепешку в чай и намеренно избегая взгляда в глаза, – это будет просто встречей.

Он ожидал обличительную саркастическую отповедь о том, что она «тут вообще-то работает, мистер Малфорд», но вместо этого она тоже потянулась за лепешкой, а потом еле слышно сказала мягким голосом:

– Тогда ладно.

– Отлично, – довольно улыбнулся он. – Так как прошел твой день?

– Мой день? – кажется, вопрос вогнал ее в ступор, но она быстро реабилитировалась: – Отлично. Ну, кроме той части, где я попала под проливной дождь.

– Да, такая жалость.

– А ваш день как, мистер Малфорд?

– О, нет, нет, так не пойдет. Ты не можешь называть меня так, если просто пришла со мной встретиться.

– И как мне тогда называть вас? Тебя… Объект?

Он искренне усмехнулся.

– Туше.

Она улыбнулась. Немного нервно, но во всю ширину рта.

– Я настаиваю на использовании моего полного имени: Дрейк Октавиус Малфорд.

– Октавиус? Они серьезно назвали тебя Дрейк О. Малфорд*? – Она потерла виски.

– Это не просто так, верно?

– Ты даже не представляешь… – пробормотала она.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего-ничего. Так ты предпочитаешь, чтобы я называла тебя Дрейком?

– Ну, если не хочешь сразу перейти к панибратским прозвищам.

– Значит, Дрейк.

– А мне можно называть тебя как-то кроме мисс Грейнджер?

– Нет.

– Тогда я могу выбрать для тебя имя на свой вкус?

– Определенно нет.

– Так, ну подумаем, – сказал он, полностью игнорируя ее последний ответ. – На карточке, что ты дала мне, значится Г. Грейнджер, так что мне есть с чем работать. Скажем… Грета? Грейс? Гейл? Гленис?

Она смотрела на него в упор, пока он отгадывал, но ни один мускул на лице не дрогнул, показывая, что она не будет в это играть. Что его, собственно, не останавливало.

– Гвеннет? Габриэлла? Гертруда? Гумбертина? О, да, мне нравится вот это. Гумбертина.

– Да это даже не имя! – запротестовала она, не выдержав.

– Ну, лучше, чем ничего.

– Почему бы тебе просто не называть меня мисс Грейнджер?

– Потому что твое имя Гумбертина.

Ее лицо было каменной маской, но он собирался сделать все, чтобы сломать ее.

– Наверное, я могу сокращенно называть тебя Гумби.

Уголок ее губ дернулся. Прогресс.

– Хочешь еще лепешку, Гумби?

Она сжала губы, отчаянно пытаясь не улыбаться.

– Думаешь, дождь снова пойдет… Гумби?

– Ну ладно, ладно! – воскликнула она, наконец улыбаясь. – Мое имя – Гермиона.

– Гермиона?

– Да. И да, я хочу еще лепешку. – Она закинула одну ногу на другую. Зеленый нейлон его беговых шорт оголил пару сантиметров кожи бедра.

– Красивое имя, – облизнув высохшие губы и нервно сглотнув, он пододвинул блюдо с лепешками к ней.

– Я… эмм… спасибо, – с запинкой произнесла она, положив лепешку к себе на тарелку. – Так как твоя работа?

– О, нет, ничего из этого. Сегодня мы не говорим о моей работе.

– Послушайте, мистер Мал… Послушай, Дрейк… хотя я не записываю, мне все равно нужно задавать тебе эти вопросы.

Он вздохнул.

– Ладно. С чертовой работой все хорошо. С чертовым начальником все хорошо, с чертовыми коллегами все хорошо, с чертовыми стажерами все хорошо, с чертовой квартирой все хорошо, с чертовым…

– А что насчет чертовой временной сотрудницы?

– Что? - Он нахмурил брови.

– Чертова временная сотрудница. Обладательница пары убийственно охеренных ножек?

Он медленно втянул воздух, отвернулся и бросил недоеденную лепешку обратно на тарелку.

– Не знаю. Она закончила в пятницу. Полагаю, у нее тоже все хорошо.

– Понятно. Жалеешь, что не поговорил с ней?

– Не делай этого, – угрожающе зашипел он, покачав головой.

– Не делать чего?

– Не играй снова в чертового социального работника со мной.

– Я не…

– Да-да, именно это ты и делала.

– Ладно. Правда. Должна ли я напоминать тебе, что я тут вообще-то…

– Да-да, я знаю. Ты тут вообще-то делаешь свою работу. – Он со стуком поставил кружку на кофейный столик.

– Мне жаль.

– Не жаль.

– Ну, немного…

– Пх… – сорвалось с его губ. Конечно, он не верил.

– Лепешки вкусные, – сделала она слабую попытку сменить тему разговора.

Он включил телевизор.

– Они апельсиновые?

– А на вкус они апельсиновые? – раздраженно спросил он.

– Ну да.

– Тогда да, они действительно апельсиновые. Вот блин…

– Да что с тобой такое?

– Что такое? Что со мной такое?! Да это самый тупой вопрос, который я когда-либо слышал! Нет, ну в самом деле, я не слышал ничего тупее, а у меня и воспоминаний-то в голове всего о двух месяцах! – он злобно клацал по кнопкам пульта, переключая каналы так быстро, что было трудно определить передачу. Ура! Футбольное обозрение. – Не могу поверить, что они продули и этот, – сказал он, кивнув на телевизор. – Гребаный худший кипер** в лиге.

– Дрейк, я…. – начала было она. – Прости… что ты сказал?

– Что, оскорбил твои нежные ушки? Думал, ты уже выработала иммунитет к этому.

– Да я не о том… Как ты назвал его? Футболиста?

– Гребаный. Худший. Голкипер**. В. Лиге, – по словам повторил он.

– А…