Триокала. Исторический роман

Сальвий и его товарищи, узнав от Гиты, поднявшейся на вершину Каприонской горы, что Мемнон остался один против десятка наемников из Гераклеи, без промедления поспешили к нему на выручку. Их было тридцать семь человек. Они были вооружены охотничьими копьями, дубинами и рогатинами. Только Сальвий и Терамен имели мечи. Спустившись с горы в ущелье, беглые рабы очень скоро добрались до того места, где расположились солдаты, сидевшие у костра, и с ходу напали на них, действуя своими дубинами и рогатинами.

Не ожидавшие нападения наемники оказали слабое сопротивление. Трое из них полегли на месте, остальные бежали и скрылись, пользуясь темнотой ночи. После этого Сальвий и его друзья помогли Мемнону спуститься со скалы.

– Вряд ли я смогу идти без посторонней помощи, – сказал Мемнон, скрипя зубами от боли. – Ноги не держат.

Обе ноги его оцепенели от ушибов, словно налились свинцом. Каждое движение, даже глубокий вздох, причиняли ему сильную боль в израненной спине.

Сальвий велел товарищам соорудить для раненого носилки из брошенных солдатами щитов и копий.

Мемнон коротко рассказал Сальвию о своей стычке с солдатами.

– Один против четырнадцати! – воскликнул латинянин с восхищением.

– А сколько вас? – спросил Мемнон.

– Со вчерашненего дня уже тридцать семь.

– А много ли в имении Серапиона тех, кто готов взяться за оружие?

– Наберется человек восемьдесят.

– А в имении Клодия?

– Если не струсят, еще столько же.

– Струсят? Почему струсят?

– После того, что произошло у Триокалы, многие пали духом.

– Теперь у вас будет оружие. Я привез вам с Крита много копий, дротов, несколько сотен мечей, щиты и доспехи. Медлить больше нельзя. Завтра претор собирается покинуть область Гераклеи. К тому же он распустил по домам всех солдат-сицилийцев, оставив при себе только свою когорту… это не больше двухсот или трехсот человек. Вам остается только выждать несколько дней, после чего можно будет приниматься за дело…

* * *

Мемнона перенесли в лагерь на Каприонской горе, поручив его заботам Гиты и еще трех молодых женщин, беглых рабынь из имения Серапиона.

На следующий день посланный Сальвием на разведку этолиец Терамен узнал от окрестных козопасов, что претор и его солдаты покинули область Гераклеи, двинувшись по старой дороге, ведущей к Энне.

Сальвию не терпелось следующей же ночью перенести доставленное Мемноном оружие в лагерь, призвав на помощь рабов из имения Серапиона. Но Мемнон советовал не торопиться.

– Пусть претор уберется подальше, тогда можно будет заняться и перевозкой оружия, и возмущением рабов, не опасаясь, что каратели появятся здесь в самый разгар наших приготовлений.

Решено было подождать еще два дня. Терамен, пробравшийся ночью в усадьбу Серапиона, узнал от Эргамена, что претор действительно отправился в Энну. Известие об этом принес раб из имения Клодия.

На третий день, перед закатом, все мужчины, оставив на горе трех женщин и маленькую Гиту, покинули лагерь.

Мемнона несли на носилках.

Александриец лежал на животе, чувствуя себя совершенно разбитым и беспомощным. Тело было непослушным, словно окаменело. Спина и бедра были покрыты ушибленными ранами, каждое движение причиняло боль.

Отряд подошел к усадьбе Серапиона, когда уже была глубокая ночь.

Терамен перелез через ограду и открыл ворота. Лай собак разбудил сторожей (это были надсмотрщики из свободных), которые не стали оказывать сопротивления, отдав ночным гостям свои кинжалы и копья. Сальвий приказал запереть их на замок в эргастуле и хорошо стеречь. Туда же поместили перепуганного управителя с женой и двумя детьми, чтобы никто не имел возможности донести о бунте в Гераклею.

Довольно скоро возле кузницы Эргамена собралось больше сотни человек, настроенных очень решительно. Гудели сердитые голоса, требовавшие без промедления начать обход всех соседних поместий.

Но Сальвий быстро остудил горячие головы, пояснив, что в эту ночь предстоит лишь перевезти оружие из тайников, которые находятся у Скал Лестригонов, на Каприонскую гору, для чего нужны рабочие руки, повозки и мулы.