Триокала. Исторический роман

– Нет, лучше доставим его в Агирий и сдадим властям, – остановил его стоявший рядом торговец. – Пусть расскажет под пыткой, что это за молодцы в масках разъезжают по здешним дорогам. Судя по всему, это не беглые рабы, а мерзавцы из свободных. Мятежники не стали бы скрывать свои лица…

– Для начала нам самим следует его допросить, – соскочив с коня и передав поводья одному их обозников, сказал Мемнон.

Он подошел к финикийцу и приставил к его груди острие своего меча.

– У тебя перебита важная кровеносная артерия, – сказал он. – Пройдет совсем немного времени, и ты истечешь кровью. Вряд ли тебя живым довезут до Агирия. Но я обещаю, что тебе перетянут рану повязкой и остановят кровотечение, если будешь честно отвечать на мои вопросы. Если же начнешь морочить нам головы пустыми россказнями, то, клянусь небом и преисподней, я сам проткну тебя насквозь вот этим мечом!

– Ради всех милосердных богов, не убивайте… Я все расскажу… Умоляю, перевяжите мне рану… Будьте милостивы… не оставляйте меня истекать кровью. Я расскажу все, что знаю…

– Снимите с него хитон, разорвите его на полосы и хорошенько перетяните ему бедро выше раны, чтобы остановить кровь, – обратился Мемнон к двум стоявшим рядом рабам.

Рабы повиновались, и, когда финикийцу наложили тугую повязку на окровавленное бедро, Мемнон снова приставил меч к его груди.

– А теперь отвечай, кто ты и кто твой главарь?

– И не вздумай нам врать! – крикнул Лонгарен, пнув пленника ногой в бок.

– Я все расскажу, – простонал финикиец. – Имя мое Магон… я родом из Тира.

– А главарь? Имя главаря? – спросил Мемнон.

Пленнику очень не хотелось отвечать на этот вопрос, но укол в грудь острием меча заставил его заговорить:

– Я все скажу… Гадей его имя.

– Гадей! – ахнула от неожиданности толпа обозников, услыхавших имя знаменитого разбойника.

– Я так и знал, – сквозь зубы произнес Мемнон.

– Так это он был с тобой в харчевне у Ассора? – спросил Лонгарен у Магона.

– Да, это был он, – выдавил из себя тот и опустил голову.

– Прекрасно! Теперь мы знаем в лицо этого негодяя! – торжествующе воскликнул Лонгарен, обращаясь к Мемнону.

– Но почему Гадей напал на нас? Чем хотел поживиться? – спросил у финикийца один из крестьян.

– Он разузнал, что обоз направляется в Центурипы для закупки зерна. Он заметил на повозках корзины для перевозки денег.

Толпа обозников возмущенно загудела.

– Гадей – это не имя, а разбойничья кличка, – сказал Мемнон, перемещая острие меча от груди к горлу финикийца. – Как его настоящее имя?

– Тициний… Гай Тициний его настоящее имя, – торопливо сказал Магон, решив поведать обо всем без утайки в надежде спасти свою жизнь. – Я все расскажу… Он родной брат Марка Тициния, военного трибуна при преторе Нерве…

Толпа снова зашумела.

– А, так он римлянин! – продолжал допрашивать Мемнон. – Не мямли, выкладывай все начистоту! Я прикончу тебя, если увижу, что ты знаешь больше, чем говоришь. Как Гадей появился в Сицилии? А его брат, римский трибун? Он тоже в одной шайке с ним?

– Гадей… то есть Гай Тициний… раньше он служил в войске консула Спурия Постумия Альбина, во время войны с Югуртой, – продолжал Магон слабым голосом. – Он был в чине центуриона-примипила. Когда Спурий Альбин покинул Нумидию, чтобы председательствовать на центуриатных комициях в Риме, его брат Авл Постумий, которому он передал командование легионами, повел войско к городу Сутулу, где по полученным им сведениям находился сам Югурта. Авл Постумий двинулся туда, соблазнившись возможностью легкого успеха. Югурта же притворным отступлением заманил римлян в безводную пустыню и там окружил несметными силами. Постумий приказал солдатам строить лагерь, но ночью Тициний, получивший от Югурты взятку, впустил нумидийцев в лагерь через квесторские ворота. Среди римлян началась паника. Они бежали из лагеря и на открытом месте сдались Югурте. Таким вот образом Гай Тициний перешел на сторону Югурты, а тот, наградив его золотом, поручил ему командовать всеми перебежчиками из римской армии…

– Откуда тебе все это известно? – прервав пленника, спросил Мемнон. – Не может быть, чтобы Гадей сам разглашал о своем предательстве.

– В то время я неотлучно был рядом с ним. Я всегда был преданным его рабом и всюду следовал за ним, а теперь… – Магон злобно скрипнул зубами. – Как он мог бросить меня? – со слезами в голосе крикнул он. – Оставил умирать, как собаку!.. Но по закону я не могу отвечать за преступления господина! Какие бы злодейства я ни совершал, все это делалось мною по его приказу…

– Прекрати свое нытье! Продолжай!

– Когда Марий покончил с Югуртой, я сопровождал Тициния в его бегстве к мавретанскому царю Бокху, но мы еще не знали, что тот обещал римлянам хватать и выдавать им всех перебежчиков. К счастью, нам вовремя стало об этом известно. В Утике нам удалось сесть на торговый корабль, следовавший в Сицилию. Мы высадились в Лилибее, а потом некоторое время жили в Панорме. Там он и начал сколачивать свою шайку…

– А что ты делал пять месяцев назад в святилище Паликов? – глядя пленнику прямо в глаза, перебил Мемнон.