Триокала. Исторический роман

По сведениям, полученным Ювентиной из писем Лабиена, Мемнон заключил, что в Риме не жалеют сил и средств, готовясь к решительному столкновению с германцами, хотя о последних доходили лишь смутные и противоречивые слухи. Похоже, они уже собирались покинуть Испанию, которая встретила их очень негостеприимно. Видимо, испанцы достаточно свыклись, если не примирились, с владычеством римлян, чтобы начинать с ними войну в союзе с дикими пришельцами из Германии…

* * *

Теперь движению отряда Мемнона ничто не должно было помешать хотя бы в течение двадцати-тридцати дней: после поражения под Аместратом римляне вряд ли могли скоро оправиться и возобновить против него какие-либо военные действия. Александриец твердо решил в течение одного дня и ночи достигнуть Катаны и взять ее без боя, войдя в город через разрушенную стену. Но своим замыслом он пока еще ни с кем не делился.

Вечером, когда воины расположились лагерем под Тиссой, к нему подошел Сатир.

– Думнориг сказал мне, что поведешь нас к Катане? Почему к Катане, а не к другому какому-нибудь городу? Будь откровенен, я и Думнориг тебя поймем…

– О чем ты? – удивленно спросил Мемнон.

– Ты ведь сам говорил нам, что Ювентина в Катане…

Мемнон горько усмехнулся:

– Ты допускаешь, что только ради свидания с любимой женщиной я веду за собой три тысячи человек?

– Прости, Мемнон. Я вспомнил об этом вовсе не для того, чтобы тебя обидеть.

Мемнон покачал головой.

– Я выбрал Катану целью похода, потому что бывал в этом городе и хорошо знаю его уязвимые места. Это позволит нам овладеть им с ходу.

– С ходу? – переспросил Сатир, в голосе которого прозвучало сомнение. – В прошлом году я видел мельком этот город по пути к Моргантине и обратил внимание на его мощные стены с высокими башнями…

– А я знаю наверное, что в одном месте стена Катаны разрушена, и мы сможем проникнуть в город без особого труда, если сделаем это быстро и неожиданно…

Воины разбили для Мемнона отдельную палатку, и он, как только стемнело, лег спать на установленную в ней походную кровать римского легата. Кроме нее, в руки победителей попали столовая утварь и многие другие его личные вещи. В связи с этим Мемнон, Сатир и Думнориг со смехом вспоминали о том, как незадачливый Клептий весной минувшего года был взят в плен под Капуей и потом проведен «под ярмом». Теперь римский вояка вновь оплошал, оставив неприятелю даже свою постель вместе с одеялом.

Спал Мемнон плохо, часто просыпаясь. Ночь не приносила прохлады. Воздух был насыщен удушливым запахом серы. Это объяснялось близостью Этны. Никто не предполагал, что через несколько часов начнется ее мощное извержение.

Перед самым рассветом Мемнон крепко заснул, но вскоре был разбужен многоголосым шумом и удивленными возгласами, раздававшимися снаружи.

Выскочив из палатки и взглянув в сторону Этны, он понял: вулкан пробудился, причем с большой силой. Сквозь густой черный дым, клубившийся над его вершиной, блеснул ослепительный молниеподобный свет, и высоко в небо взвился огненный язык.

– Это знамение богов! – раздался чей-то возглас, полный суеверного страха.

Пробудившаяся Этна, выбрасывая из своих многочисленных кратеров огонь, клубы пепла и дыма, сотрясала окрестности.

Мемнон, обходя палатки солдат, спокойно объяснял им, что Этна извергается с перерывами в восемь-десять лет и боятся этого только дети, женщины или те, кто рискнул поселиться вблизи нее.

– Это обычное природное явление! Всем сохранять порядок, соблюдать дисциплину и готовиться к походу! – повторял он.

Едва взошло солнце, восставшие двинулись по дороге, огибавшей западный склон Этны. Эта дорога вела к Адрану, городу, расположенному к юго-западу от Этны, у самого подножия горы.

К полудню колонна, растянувшаяся по узкой горной дороге на две римские мили, была на подходе к Адрану, но здесь движение отряда почти остановилось из-за толп беженцев, спешивших покинуть обжитые места, к которым уже приближались огненные потоки лавы, уничтожавшие все на своем пути. Мужчины, женщины с детьми, груженные скарбом ручные тележки, повозки, влекомые ослами и мулами, двигались по всем дорогам и тропам в сторону близлежащих городов – Адрана, Агирия, Центурип и Большой Гиблы, где беженцы надеялись найти пристанище у родственников и знакомых.

Жители расположенных здесь селений всегда находились под угрозой неожиданных и яростных извержений Этны.

Хвост колонны воинов частью перемешался с беженцами, которые спешили по единственной дороге, идущей в сторону Адрана. Город был построен на самом склоне огнедышащей горы, но на возвышенном месте. Лавовые потоки были ему не страшны. Обычно они обтекали его с запада и с востока, устремляясь либо в долину Симета, либо в сторону Катаны.

Время от времени окрестности вздрагивали от сильных подземных толчков. От вершины горы к небу время от времени взлетали тучи дыма и пепла.

В четверти мили от дороги на пути быстро стекавшего со склона огненного расплава находился небольшой поселок, в панике покидаемый жителями. Слышались испуганные крики женщин и плач детей.