Триокала. Исторический роман

Под Леонтинами Мемнона, Сатира и Думнорига ждала радостная встреча с Астианаксом и Багиеном, которые явились в лагерь во главе конного отряда, насчитывавшего сто сорок всадников.

После разгрома конницы Ликорта под Скиртеей (сам он был убит в начале сражения) они вынуждены были спасаться бегством, но не вернулись в Триокалу, решив действовать на свой страх и риск в тылу у римлян. Когда Лукулл подошел с войском к Триокале, Астианакс и Багиен со своими всадниками скрывались в горах близ Анкиры.

– Сначала до нас дошел слух, что почти все стратеги, в том числе и Афинион, погибли под Скиртеей, – рассказывал Астианакс, – но потом мы встретили группу наших дезертиров, которые покинули Триокалу, не веря, что ее удастся отстоять. От них мы узнали, что Афинион жив. Израненный, он все же спасся и через два дня после сражения появился в Триокале…

– Хвала богам! – обрадованно воскликнул Сатир. – Мы-то считали его погибшим.

– К сожалению, нам также сообщили, что Терамен, Дамаскид, Диоксен и Аминандр пали в бою, – продолжал Астианакс. – В Триокалу вернулись Тевтат и Эвгеней. Скопад и Браней заперлись в Мотии с трехтысячным отрядом…

Через два дня, когда воины хорошо укрепили лагерь близ Леонтин, Мемнон с отрядом в тысячу человек двинулся к Менену, в области которого было много крупных поместий, принадлежавших римским всадникам. Это были «образцовые» рабовладельческие хозяйства: там с невольниками обращались очень сурово, принуждая их работать от рассвета до заката, и за малейший протест бросали в смирительные эргастулы, секли розгами и морили голодом.

В этих местах Мемнон провел четыре дня, собрав там более пятисот новых бойцов, преисполненных отважной решимости биться с римлянами. Вернувшись с ними в лагерь под Леонтинами, александриец прежде всего вооружил всех новичков тем оружием, которое удалось собрать в Катане. Общая численность войска приближалась к шести с половиной тысячам человек, но треть его была еще очень плохо вооружена.

Между тем уже появились первые слухи о приближении римлян, которые шли со стороны Палики. Мемнон послал Астианакса и Багиена разведать, с какими силами наступает неприятель. Разведчики вернулись поздно вечером, сообщив, что около пяти тысяч римлян и их союзников стоят лагерем на полпути между Капитонианой и Паликой.

Как потом стало известно, во главе римского войска были военный трибун Варгунтей и его помощник Марк Тукций Сентин. По поручению легата Клептия, еще не оправившегося от ранений, полученных под Аместратом, Варгунтей в течение немногих дней собрал в Скиртее более полутора тысяч римских колонистов и сицилийцев, вернул в строй всех солдат, разбежавшихся после разгрома под Аместратом и довел численность своего отряда до пяти тысяч солдат. Лукулл, осаждавший Триокалу, прислал легату в заместители сенатора Марка Тукция Сентина с когортой легионеров. Но так как Клептий еще не в состоянии был командовать, сенатор, не обладавший достаточным военным опытом, признал старшинство трибуна Варгунтея.

Таким образом, силы восставших и римлян были приблизительно равны. Мемнон, посоветовавшись с командирами, принял решение дать сражение на открытой местности.

Римляне не заставили себя ждать. На следующий день разведчики примчались к Мемнону, предупредив, что враг на подходе.

Александриец приказал дать сигнал к выступлению из лагеря, и через час повстанцы густыми колоннами двинулись навстречу приближавшемуся римскому войску.

Мемнон выбрал местом сражения небольшую равнину, по которой проходила дорога, соединявшая Леонтины с Моргантиной. Здесь он в течение нескольких часов ожидал появления врага, расположив свое войско на сжатом пшеничном поле.

Наконец вдали показались походные колонны римлян и их союзников. Мемнон разослал командирам приказ, чтобы они были готовы к наступлению, если враг остановится и начнет строительство лагеря.

Однако он напрасно беспокоился о том, что римляне, по своему обыкновению, начнут возводить лагерь. Римское войско, немного замедлив движение вперед, стало менять походный порядок на боевой. Отряды союзников подались влево и вправо, развертываясь в три линии. В центре равняли строй когорты римских легионеров.

Мемнон уже собирался дать сигнал к наступлению, но в это время из рядов неприятеля выехал всадник со сверкающими на доспехах фалерами и пустил своего коня прямо к сомкнутым рядам повстанцев. На левой руке всадника был небольшой круглый щит, покрытый листовой бронзой, в правой руке он держал копье.

Осадив коня на расстоянии броска копья от первой шеренги повстанцев, он крикнул зычным голосом:

– Эй вы, варварские отродья! Кто тут вами верховодит? Я, римский военный трибун Луций Варгунтей, вызываю его на смертный бой. А если у него не хватает духа принять мой вызов, я готов биться с любым из вас. Итак, я жду!

Сказав это, храбрый трибун повернул коня и выехал на середину поля, ожидая противника.

Римское войско, ритмично ударяя копьями в щиты, издавало воинственные крики.