Триокала. Исторический роман

Там их ожидали префект ночной стражи и контубернал консула, передавший Серторию и Думноригу таблички с особым паролем для лазутчиков.

– Часовые и дозорные предупреждены, – сказал префект стражи.

– Да сопутствует вам удача, – скрывая волнение, тихо произнес Лабиен.

Серторий и Думнориг спустились вниз к самому подножию вала. В одном месте их окликнул римский дозор. Сказав пароль, Серторий и Думнориг приблизились к дозорным и передали свои таблички декану, который подсказал им, где удобнее пройти через рвы.

Лазутчики, то и дело перешагивая через трупы убитых германцев, спустились с холма. Дальше они пошли через завалы, перегородившие последний ров, заполненный водой. Отсюда накануне тевтоны пытались густой колонной взойти к преторским воротам, но были отбиты с большими потерями.

До восхода луны оставалось не более двух часов. Серторий и Думнориг осторожно шли в сторону мерцавших в темноте огней тевтонского лагеря.

Они вовремя обнаружили вражеский дозор. Это были германцы, переговаривавшиеся между собой на своем каркающем языке.

Тихо обойдя дозор, лазутчики приблизились к первому ряду повозок. Прислушались. Там еще не спали. Слышались женский говор и плач детей. Где-то неподалеку раздавался лязг железа и грубые мужские голоса.

В сплошной стене из повозок разведчики разглядели небольшой промежуток и убедились, что сторожевую службу тевтоны несут очень небрежно. Этот узкий проход никем не охранялся. Серторий и Думнориг бесшумно проскользнули в него и шагах в двадцати от себя увидели окруженный воинами большой пылающий костер. Тевтоны о чем-то громко разговаривали, часто перебивая друг друга и размахивая руками. Рядом с ними у коновязи фыркали лошади.

Сжимая копья в руках, Серторий и Думнориг, никем не замеченные, прошли за второй ряд повозок, быстро обнаружив широкий просвет между двумя большими крытыми повозками, и очутились внутри тевтонского лагеря.

Среди множества костров, у которых сидели и лежали германцы, разведчики почувствовали некоторое облегчение. Здесь можно было не опасаться окликов часовых. Переходя от костра к костру, они прислушивались к людскому говору, пока внимание их не привлекли отчетливо произнесенные кельтские слова.

– Остановимся здесь и послушаем, о чем говорят галлы, – прошептал Серторий на ухо Думноригу, который в это время был погружен в невеселые размышления о том, что ему приходиться быть соглядатаем римлян в стане союзников. Бросить Сертория и остаться в тевтонском лагере? Но как это сделать, не подвергнув нурсийца опасности? Он испытывал симпатию к этому храброму юноше. О том, чтобы выдать его тевтонам на верную смерть, у него даже в мыслях не было. «В конце концов, я добросовестно выполнил порученное мне дело и теперь могу позволить себе делать все, что мне самому не противно», – успокаивал он сам себя.

Галлы у ближайшего к лазутчикам костра смеялись и говорили всякий вздор. В этом убедился даже Серторий, плохо разбиравший их беглый говор, хотя три года назад он довольно успешно переводил речь главы посольства аллоброгов консульскому легату Клавдию Марцеллу.

Разведчики осторожно переместились к другому костру. На этот раз им повезло. Думнориг сразу понял, что сидевшие у костра воины обсуждали предстоящий поход. О новом штурме римского лагеря он не услышал ни слова. Неясно было, покинут ли лагерь все тевтоны или же часть из них останется сторожить римлян в их неприступном лагере. По мнению Думнорига, тевтоны должны были поступить именно так. У них было достаточно воинов, чтобы без особого риска разделить свои силы: оставить для осады римского лагеря сто тысяч амбронов, тойгенов и кельтов, а самим двинуться на соединение с кимврами или даже прямо на Рим…

– О чем они говорят? – шепотом спросил Серторий.

– Я еще ничего толком не разобрал, – уклончиво ответил Думнориг.

– А я понял, что они говорят о Тевтободе, который отдал приказ готовиться к выступлению в поход… Неужели они собираются уходить? Но когда?

– Кажется, они говорят о том, что амброны уйдут в последнюю очередь…

– В последнюю очередь? Означает ли это, что они уйдут все, оставив у себя в тылу наш лагерь?..

– Неясно…

– Тихо… Послушаем еще.

Вскоре оба лазутчика окончательно выяснили, о чем говорили галлы: завтра утром первыми должны выступить тойгены и кельты, потом начнут уходить тевтоны и амброны.

– И ни слова о том, кто останется у Родана, – пробормотал себе под нос Серторий.

В этот момент со стороны соседнего костра, окруженного десятком воинов, до лазутчиков донеслись громкие и отчетливо различимые возгласы кельтов:

– Верно! Пусть римляне сидят за своими частоколами…

– А мы пойдем на Рим…

– На Рим! На Рим!..

Серторию окончательно стало ясно, что варвары действительно решили полностью снять осаду.

– Уходим, – сказал он Думноригу.

Луна взошла, когда они благополучно выбрались из тевтонского лагеря.

Плутарх, биограф Сертория, оставил короткое сообщение об этом подвиге нурсийца: «Одевшись по-кельтски и усвоив наиболее ходовые выражения, необходимые, если придется поддерживать разговор, он смешался с варварами и многое узнал».