Триокала. Исторический роман

На этой дороге остановился, растянувшись на целую милю, римский войсковой обоз, охраняемый пятью тысячами лигурийцев. Вместе с наемными лагерными рабочими, погонщиками мулов и конюхами за римским войском во множестве следовали торговцы, их рабы, а также рабы, принадлежавшие солдатам. Хотя легионы Мария большей частью состояли из пролетариев, самых бедных римских граждан, солдатских рабов в обозе насчитывалось не менее двадцати тысяч, и все это был народ крепкий, в цветущем возрасте. Многих воинов из числа союзников также сопровождали рабы: одни погоняли мулов, запряженных в повозки, иные сами катили тележки с пожитками или несли узлы на собственных плечах.

У Дентикула был всего один раб по имени Дардан – все, что осталось у него от отцовского наследства. Его пагубное пристрастие к игре в кости в конце концов довело его до полного разорения. Чтобы рассчитаться с долгами, ему пришлось расстаться с загородным имением, единственным источником его благосостояния, и всеми своими рабами, за исключением любимца Дардана, тридцатилетнего уроженца Фессалии, такого же рослого и сильного, как и он сам.

Сытое и праздное благополучие Дентикула сменилось позорной нуждой. Но он был еще молод, силен, храбр и решил вступить в армию, надеясь когда-нибудь поправить свои дела в будущих грабительских войнах во славу Рима и в корысть себе. Правда, в ближайшее время он мог рассчитывать только на скудное солдатское жалованье, потому что война с тевтонами не сулила большой добычи. Ему уже известно было от сведущих людей, что тевтоны и кимвры оставили все свое добро и сокровища под охраной одного из германских племен где-то в самой глубине Галлии. Дентикул, кляня свою судьбу за все неудачи, обрушившиеся на него в последние годы, не знал, на ком сорвать свою злобу. Мария он ненавидел. Для него, прирожденного римлянина, арпинец был таким же «новым человеком», выскочкой и пройдохой, как и для всей надменной римской знати. Он был глубоко убежден, что Марий бессовестно похитил лавры нумидийской победы у Метелла Нумидийского, а блестящим завершением войны с Югуртой обязан храбрости и доблести Корнелия Суллы. Он с презрением относился ко всему римскому народу, который, по глупости своей, третий раз подряд избирал консулом невежественного арпинского крестьянина, по сути ничем особенным не проявившим себя ни в одной войне, в какой ему приходилось участвовать в звании командующего.

То, что Марий приказал строить лагерь в местности, где не было источников, Дентикул считал грубой и непростительной его оплошностью. «Ну погоди же ты, деревенщина, – закипая яростью, думал Дентикул. – Теперь не ты, а я буду командовать армией. И посмотрим, у кого это лучше получится».

У него уже зародился план, как ускорить столкновение с варварами, заодно досадив арпинцу и показав всем, что осторожность консула является ничем не оправданной трусостью и будь на его месте человек более решительный, с тевтонами давно уже было бы покончено.

Итак, Дентикул добрался до обоза и разыскал своего Дардана, поведав ему о предстоящих трудностях с водой.

– А как же мне быть теперь с этим бедным животным? – простодушно спросил Дардан и любовно потрепал рукой по холке великолепного ретийского мула, который с удовольствием жевал ячмень из поставленного на землю бронзового ведра.

– В том-то и загвоздка, дурень, что он останется без воды, – с раздражением ответил Дентикул.

– Нет, не останется, – уверенно возразил Дардан. – Приказ консула не подходить к реке относится только к вам, солдатам, но никак не к нам, рабам. Как только мой мул доест ячмень, я принесу ему воды из реки в этом самом ведре, не спрашивая разрешения у консула.

– Не говори глупостей! – еще больше раздражаясь, сказал Дентикул. – Не успеешь опустить ведро в реку, как варвары тебя схватят и прикончат. Видишь их повозки на противоположном берегу?

– Ну и что же? От их повозок до реки не менее трех выстрелов из лука. Как-нибудь успею зачерпнуть ведро воды, а потом пущусь наутек, как…

– А теперь взгляни вон на те кусты, что у самого берега! – перебил раба Дентикул. – Я уже успел разглядеть, что там затаилось не меньше сотни амбронов, которые ждут не дождутся, когда какой-нибудь дурень, вроде тебя, спустится к реке. Вот и поразмысли: река обмелела, варвары легко перейдут ее вброд и догонят тебя с твоим ведром, если, конечно, ты не оставишь им его в качестве трофея, когда будешь уповать на быстрые ноги.

– Но что же делать, господин? Животные – не люди: им не объяснишь, что придется потерпеть, пока Марий не отдаст приказ отогнать варваров от реки…

– А ты попробуй уговорить обозников, – заговорщицким тоном сказал Дентикул, – убеди их, чтобы они все вместе спустились к реке и добыли воду, пусть даже с бою. Неужели не найдется среди вас сотни две храбрецов? Если, конечно, ты сам не побоишься…

– Я не из трусливых, – обиделся Дардан и, немного помедлив, с решимостью тряхнул головой. – А что? У меня есть добрый топор с длинной рукояткой. У многих в обозе имеются копья и даже мечи…