Триокала. Исторический роман

Разведчики римлян обнаружили войско мятежников у Каллиполя. Квестор тотчас приказал воинам сниматься с лагеря. Он повел свое войско следом за врагом, сразу догадавшись, что целью его является отряд Лабиена, который уже третий день двигался от Сиракуз к Мессане, чтобы соединиться с консульским войском. Он опасался, что мятежники, перехватив Лабиена в пути, навяжут ему сражение и уничтожат, пользуясь большим превосходством в силах. Но у Тамариция к Туберону прибыл на дозорном судне гонец с письмом от Лабиена, который сообщил, что, укрывшись в Тавромении, он избежал столкновения с более сильным врагом, после чего принял решение следовать за ним в отдалении, не вступая в бой, и будет через каждые два часа посылать квестору донесения.

Пока консульские легионы двигались вдоль моря вслед отступающему врагу, четыре с половиной тысячи всадников Мисагена прямой дорогой от Тамариция нагнали Мемнона и его войско, уже переправившееся на правый берег Симета.

Как только Мисаген и его всадники переправились на правый берег реки, восставшие подожгли мост и двинулись по дороге, ведущей на Леонтину. Часть обоза вместе с тремя тысячами раненых Мемнон отправил прямым путем в Триокалу. Сам же он с двумя тысячами конников остался у сгоревшего моста и, дождавшись наступления темноты, двинулся по проселочным дорогам вдоль правого берега Симета вверх против течения реки.

За ночь и утро наступившего дня Мемнон и его всадники, проехав около шестнадцати или семнадцати миль, переправились вброд через главный приток Симета и укрылись в глухом лесистом ущелье неподалеку от дороги, соединявшей Большую Гиблу с Центурипами.

Поднявшись на вершину ближайшего холма, Мемнон с командирами увидели город на левом берегу реки. Это и была Большая Гибла. Город был опоясан крепкой стеной. От него к реке шла хорошая мощеная дорога, а через реку переброшен прочный свайный мост.

Чтобы никто из окрестных жителей не мог предупредить римлян о появлении его конницы, Мемнон послал к мосту несколько разъездов с приказом задерживать всех приближавшихся к нему путников и одновременно вести наблюдение за противоположным берегом.

Ночь всадники провели в ущелье. Спали на голой земле возле своих стреноженных коней.

На следующий день, едва рассвело, вернулись разъезды, сообщившие, что к Большой Гибле приближается римское войско. Это было для Мемнона и его всадников добрым знаком. Как они и ожидали, римский военачальник привел сюда своих солдат ночным маршем, чтобы сэкономить время, которое он потратил бы на сооружение понтонного моста взамен сожженного повстанцами.

Мемнон снова взобрался на вершину холма и увидел на дороге, тянущейся со стороны Катаны, походные колонны римских легионов. Конница уже выехала к реке, объезжая Гиблу с южной стороны. Она должна была первой переправиться на правый берег.

Мемнон спустился с холма и вскочил на коня.

Выехав из ущелья, две тысячи конников устремились к переправе.

При появлении восставших у моста на правый берег реки уже переправилось не менее тысячи римских всадников. Они совершенно не ожидали нападения, поэтому вели себя беспечно, рассеявшись по живописным приречным лугам, согреваемым ласковыми лучами майского солнца. На противоположном берегу оставалась основная масса римского войска – примерно тридцать пять тысяч пехотинцев и не менее двух третей конницы, которой еще предстояло переправиться через реку.

С дикими воплями и свистом всадники Мемнона, развернувшись по фронту не менее чем на три олимпийских стадия, напали на рассеявшиеся по берегу реки римские турмы. Повстанцы на полном скаку врубались в нестройные ряды вражеских всадников, нанося удары направо и налево. Движение на мосту приостановилось. Только на предмостном пространстве нападавшие перебили не менее трехсот конных римлян. Долина реки наполнилась отчаянными криками, звоном оружия, испуганным ржанием лошадей. Это было почти безнаказанное избиение растерявшихся от страха людей. Многие из них вместе с конями бросались в реку и спасались вплавь.

Бойня продолжалась в течение получаса. За этот короткий срок римляне потеряли около шестисот всадников. У повстанцев было убито всего тридцать человек.

Таким образом, римская конница, раньше насчитывавшая не менее четырех тысяч всадников, сократилась почти до трех тысяч.

Считая, что враг получил сполна, Мемнон приказал своим конникам подобрать брошенные римлянами вымпелы турм, после чего вся его конница умчалась прочь.

Около двух часов пополудни Мемнон догнал своих у Моргантины. В это время воины уже углубляли ров и укрепляли вал на месте старого лагеря, близ которого восставшие почти три года назад одержали победу над претором Нервой. Завидев всадников, солдаты оставили работу и подняли радостный крик. Когда же конники, приблизившись к главным воротам лагеря, стали бросать на землю захваченные в бою вексилумы, знамена вражеских турм, громовой победный клич тысяч и тысяч голосов разнесся по окрестностям.