Триокала. Исторический роман

Ночь выдалась темная, грозовая. Моросил дождь, сверкали молнии, гремел гром. Двадцать девять тысяч пеших воинов, обозы, повозки с тяжелоранеными, стараясь соблюдать тишину, покинули лагерь через задние ворота и, обогнув подошву Халкидской горы с южной стороны, перед самым рассветом вышли к морю у Тамариция. Отсюда они продолжили движение в сторону Тавромения, у которого, по расчетам Мемнона, «преторское войско» должно было появиться не позднее следующего дня.

Однако Мемнону не удалось застать врасплох консульского легата. Марк Лабиен, узнав от посланных вперед разведчиков, что навстречу ему идет численно превосходящий его враг, не стал рисковать и укрылся за стенами Тавромения. В этой превосходной крепости он даже с одной когортой мог себя чувствовать в полной безопасности.

– Вот оно, великое преимущество римлян! – с горечью произнес Мемнон, обращаясь к Сатиру и Думноригу, когда разведчики донесли, что неприятель отступил в крепость. – Они имеют возможность уклониться от сражения, спрятавшись в любом городе.

– Это верно, – мрачно согласился Сатир. – Перед ними всегда распахнуты ворота всех городов. Кроме того, они постоянно производят воинские наборы среди горожан. Мы сражаемся с лернейской гидрой…

К Тавромению восставшие подошли на рассвете и стали лагерем в равнинной местности. Здесь они пробыли не более шести часов, отдыхая после утомительного ночного перехода. В два часа пополудни войско снова тронулось в путь.

Пройдя мимо города с засевшим в нем врагом, первый стратег, не останавливаясь, довел солдат до Катаны, где к нему присоединился духтысячный отряд Лукцея, которому он приказал покинуть город. Теперь, когда на море господствовал римский флот, а восставшие отступали, удерживать Катану не имело смысла: осаждаемые с суши и с моря, защитники ее были бы обречены.

От Катаны Мемнон продолжал движение по большой дороге в сторону Леонтин, и в конце дня войско подошло к свайному мосту, перекинутому через Симет. Местные жители называли его Леонтинским.

Было уже темно. В это время небо уже расчистилось, засияли звезды. Воины расположились на берегу реки, не расставляя палаток. Спали под открытым небом.

Мемнон, внимательно изучив карту, решил нанести врагу пусть небольшой, но чувствительный урон. Он поделился своим замыслом с Тевтатом, Сатиром, Думноригом, Алгальсом и Багиеном.

– Завтра начнем переправляться на правый берег Симета и будем дожидаться прибытия Мисагена. Когда он появится, ты, Тевтат, уничтожишь за собой мост и поведешь войско к Моргантине, а я с двумя тысячами всадников поднимусь берегом против течения реки к Большой Гибле. Именно там на карте значится другой мост. Симет еще полноводен и глубок. Римляне, идущие за нами следом, не станут тратить времени на сооружение понтонной переправы и обязательно пойдут к Гибле, зная, что там есть мост. Вот где можно повторить хитрость Ганнибала, который применил ее в Испании против объединенного войска карпетанов, вакцеев и олькадов на реке Таге…

– Что за хитрость? – поинтересовался Думнориг.

– Когда карпетаны и их союзники внезапным нападением прижали войско Ганнибала к берегу реки, он в наступившую ночь переправил своих солдат вброд на противоположный берег и на следующий день, выждав, когда враги стали переходить реку, напал на них во время переправы. И хотя число неприятелей приближалось к ста тысячам, Ганнибал, имея втрое меньше сил, одержал над ними блестящую победу.

– Кажется, на реке Алларе ты уже применил подобную хитрость, – улыбаясь, сказал Сатир.

– А при Канне, не помнишь? – подхватил Багиен. – Там ты тоже, малыми силами напав на римлян во время их переправы через реку, сдерживал врага до тех пор, пока Афинион не обратил в бегство претора Сервилия, и потом пришел к нам на помощь…

– На многое я не рассчитываю, – сказал Мемнон, – но есть возможность нанести римлянам чувствительный урон.

– А что? Стоит лишний раз их укусить, пока нам приходится отступать, – высказался Алгальс, одобрив замысел Мемнона.

– В любом случае мы получаем хорошую возможность задержать противника у Симета и еще больше оторваться от противника, чтобы иметь время тщательно приготовиться к решительной битве, – заметил Тевтат.

Мемнон и его командиры еще не знали, что преследовавший их квестор Туберон гораздо ближе к ним, чем они предполагали. Туберон довольно скоро узнал об уходе восставших из лагеря под Мессаной благодаря одному припозднившемуся путнику, спешившему из Тамариция в Мессану. Тот, заметив передвигавшееся в темноте войско, сначала укрылся в придорожных кустах, а затем поспешил в римский лагерь, рассказав обо всем квестору.

Туберон получил это известие на рассвете и сначала не поверил ему, потому что во вражеском лагере дымились костры, трубили буцины, а у подножия его вала разъезжали всадники. Он приказал велитам под прикрытием лучников и пращников атаковать главные лагерные ворота неприятеля. Вскоре ему доложили, что находившаяся в лагере конница врага поспешно оставила его, выехав через декуманские ворота, и умчалась в сторону Тамариция. Сам лагерь оказался совершенно пуст.