Триокала. Исторический роман

В сопровождении сотни всадников Лабиен заранее ознакомился с местностью, в которой решил расположить своих воинов. На Галике оставлся невредимым всего один мост (остальные были разрушены во время зимних паводков142 последних трех лет и заново не отстраивались). Это был тот самый Гераклейский мост, у которого три года назад рабы во главе с Сальвием разгромили отряд греческих наемников. Лабиен решил до последней возможности защищать переправу. Можно было даже сжечь мост, но легату не хотелось этого делать без крайней необходимости.

В полумиле от моста Лабиен приказал солдатам остановиться и строить лагерь. Место для него было выбрано удачно: достаточно высокий холм и неподалеку от него молодая роща (почти готовый материал для сооружения лагерного частокола).

Солдаты прямо с похода принялись копать ров.

Вечером со стороны Гераклеи вернулась турма конных разведчиков с сообщением, что мятежники уже близко и могут появиться на рассвете, если продолжат путь ночью. Лабиен был несколько озадачен тем, что разведчики, наблюдавшие за вражеским войском, пока оно двигалось в походном порядке по дороге от Агригента к Гераклее, насчитали в нем не более семнадцати тысяч человек вместе с конницей. По сведениям, которые он получил от консула, численность противника должна была быть значительно большей.

Лабиен не знал, что предводитель рабов оставил в Терейских горах около восьми тысяч человек, которые, разделившись на десять отрядов, отправились на поиски труднодоступных мест, чтобы затаиться там от римлян в укрепленных лагерях. В числе этих восьми тысяч было много раненых. Они были большой обузой в походе. Мемнон же опасался, что римляне отрежут ему путь к Триокале.

Теперь Мемнон располагал только четырнадцатью тысячами пеших бойцов и тремя тысячами конницы. По прибытии в Триокалу он намеревался отослать в горные области на западе острова еще шесть тысяч человек. Триокалу он решил защищать с пятнадцатью или шестнадцатью тысячами воинов, включая людей Эвгенея, которых он оставил в крепости, и тех, кто охранял Термы Селинунта.

Строительство лагеря на правом берегу Галика уже подходило к концу, когда Лабиен получил обрадовавшее его сообщение из Гераклеи: в ее гавань прибыли корабли мавретанца Гомона, того самого, который три года назад по приказу царя Бокха высадился в Сицилии с тысячей воинов на помощь осажденному Афинионом Лилибею. Гомон и его воины из племени маврусиев участвовали в сражении при Скиртее. Претор Лукулл, осадив Триокалу, отпустил Гомона и его отряд с благодарственным письмом мавретанскому царю. Но тогдашний проквестор Лилибея Фабриций Руг уговорил Гомона задержаться в городе, пока еще не истреблены были шайки мятежников, укрывшиеся в окрестных горах. Лилибейский проагор с согласия всех членов городского совета постановил возместить ущерб, понесенный мавретанцами в связи с утратой ими их кораблей, захваченных мятежниками. Гомон уведомил своего царя о просьбе проквестора и лилибейцев, и тот разрешил ему остаться, если город возьмет на себя содержание его воинов. На западе острова Лилибей был, пожалуй, единственным городом, который мог более или менее защитить своих землевладельцев от разорения. Маврусийцы совместно с городскими ополченцами всякий раз успешно отражали нападения мятежных рабов или разбойничьих шаек свободных.

Под началом Гомона, прибывшего в Гераклею, было более восьмисот воинов. Хорошо вооруженные, они имели дикий и грозный вид. Их появление в городе преисполнило сердца гераклейцев мужественным стремлением положить конец «наглому господству беглых рабов». Более трех лет Гераклея находилась в положении большинства сицилийских городов, которые, по словам Диодора, «едва-едва могли считать своим лишь то, что находилось в пределах городских стен, то же, что было за стенами, считали чужим и принадлежавшим рабам в силу незаконного захвата». Афинион пытался заключить с властями Гераклеи «взаимовыгодный договор», а когда получил презрительный отказ, объявил о конфискации всех латифундий в гераклейской области и стал насаждать в них коммуны. Те из рабов, которые не были пригодны к несению военной службы или не решались примкнуть к восставшим, продолжали работать в господских имениях, поставляя в Триокалу зерно и другую сельскохозяйственную продукцию. Жители Гераклеи терпели жестокую нужду, так как город получал снабжение только по морю. К восставшим рабам гераклейцы питали жгучую ненависть и не только с нетерпением ждали римлян, но и сами готовились присоединиться к ним в качестве добровольцев. По всем городским кварталам формировались вооруженные отряды, которыми руководили самые богатые и уважаемые в городе люди. Они снабжали горожан оружием, участников войн привлекали в качестве командиров, обещая им крупные денежные вознаграждения, а бедняков подкупали небольшим, но регулярным жалованьем. К прибытию Гомона милиция города насчитывала не менее пяти тысяч человек.