Триокала. Исторический роман

– Этого я не знаю, – ланиста пожал плечами. – Я-то хотел бы всех вас, кто уцелеет, купить за любую плату. Клянусь шкурой Геркулеса, с такими молодцами у меня не было бы конкурентов ни в Риме, ни во всей Италии… Жаль, что ты главный мятежник и я не могу выкупить тебя сегодня. Но ты с твоей силой, храбростью и умением владеть мечом должен выйти живым из боя. Тогда я предложу тебе место преподавателя в моей школе. Ты как – согласен?

– Посмотрим, – неопределенно сказал Сатир.

– Не прогадаешь, – подмигнул ланиста тарентинцу. – Теперь я намного богаче, чем четыре года назад. Даже страже повысил жалованье…

Еще через четыре дня к Риму подошел с войском проконсул Маний Аквилий. Легионы, составленные из римских граждан (участвовать в триумфах и овациях могли только они; латиняне и прочие союзники римлян были лишены этого права), оставили Аппиеву дорогу, повернув в обход города к Мульвиеву мосту. Переправившись через Тибр, семнадцать тысяч легионеров прошли берегом реки до Марсова поля и расположились лагерем между Государственной виллой и цирком Фламиния.

Не распуская войска, Маний Аквилий подал заявку на триумф. В ожидании решения сената и римского народа он поселился на ферентинской вилле Мария, который любезно предоставил ее своему другу в полное распоряжение.

Аквилий втайне надеялся на предоставление ему колесничного триумфа. Но сенат вынес постановление о пешем триумфе. Марий и несколько сенаторов высказались за то, чтобы победителю в тяжелейшей войне с мятежными рабами было позволено въехать в Рим верхом на коне и в сопровождении трубачей, а не флейтистов, как это полагалось при малом триумфе, то есть овации. Но сенат большинством голосов отклонил это предложение как несовместимое с достоинством и величием римского народа.

За четыре дня до мартовских календ (26 февраля) 653 года от основания Рима Маний Аквилий отпраздновал свою победу в сицилийской войне, войдя в город с миртовым венком на голове. За ним в полном составе шло его победоносное войско. Во время овации по городу пронесли сто сорок золотых венков от благодарных жителей сицилийских городов и множество красочных изображений битв римлян с мятежными рабами. На одной из картин была изображена сцена поединка Аквилия с Афинионом. На этой картине консул пронзал вождя рабов своим мечом…

После овации были трехдневные благодарственные молебствия с «божьими трапезами» в честь Двенадцати богов Согласия. В последний день молебствий в Лавтумиях для содержавшихся в них пленных сицилийских мятежников, по распоряжению курульного эдила, была устроена cena libera («свободная трапеза»). Прислуживавшие за столами рабы с заговорщическим видом, словно выдавая большую тайну, нашептывали гладиаторам, что всех победителей в предстоящем бою торжественно отпустят на свободу.

По замыслу устроителей игр гладиаторы должны были выступить в шести групповых схватках с различным вооружением. Сенат постановил провести игры в Большом цирке, в котором не так давно сражались кимвры со своими союзниками тевтонами.

Вечером в Лавтумии прибежала Береника. Вся в слезах, она сообщила Сатиру и его товарищам, что завтрашний бой будет sine fuga, то есть без права помилования побежденных, а победителей заставят биться между собой.

Сатир выслушал подругу спокойно.

– Не плачь, – обняв ее, сказал он. – Я не сомневался, что с нами поступят самым подлейшим образом… Но Рим надолго запомнит этот день, – зловещим тоном добавил он.

Cena libera подходила к концу. Гладиаторы немного подкрепили свои силы едой и выпили чашу дружбы, передавая ее из рук в руки. Лица их были суровы. Еще накануне между ними все было решено: они поклялись умереть смертью героев, но не сражаться друг против друга на потеху врагов.

Сатир обратился к товарищам с последней речью: