Триокала. Исторический роман

Поднявшись на холм, они вошли во дворец с полуразрушенными колоннами и, перешагивая через обломки камней, приблизились к тому месту, где под тяжелой гранитной плитой Мемнон хранил свои сокровища. С помощью раба александриец отодвинул плиту в сторону. Вдвоем они выгребли щебень из ямы, со дна которой подняли увесистый мешок из толстой воловьей кожи.

Этот тайник Мемнон устроил два года назад после удачных морских походов к берегам Греции и Малой Азии. Тогда он задался целью собрать необходимую сумму денег и затеряться с ними в одном из городов Крита или в Греции. Там он, следуя завету Эпикура, которого считал самым мудрым из философов, предполагал «жить незаметно». Время шло, удача долго сопутствовала ему, несмотря на многие опасные перипетии. Количество серебряных монет в его тайнике росло. Потом он попал в Рим презренным гладиатором, испив до дна чашу позора и отчаяния. Только встреча с Ювентиной, со своей первой и настоящей любовью, стала для него главной удачей в жизни. Он потерял ее и вновь нашел, но успел связать себя священной клятвой верности пиратскому сообществу. Вместе с этим роковым шагом и стремлением принять непосредственное участие в войне рабов против Рима жизнь его приобрела новый смысл. «Жить незаметно» не получилось, и деньги уже не имели для него былого значения…

Все монеты из тайника Мемнон рассыпал по двум кожаным сумкам, которые купил в торговой палатке перед выходом из крепости. В каждой из них уместилось примерно по одному таланту.

Через два часа Мемнон и раб вернулись в крепость.

В лавке менялы серебро было взвешено, и получилось чуть больше двух талантов. Мемнон подсчитал, что после того, как он полностью расплатится с торговцем оружия, у него останется около трех тысяч драхм. Эти деньги Мемнон решил взять с собой в Сицилию, обменяв их у ростовщика на золотые монеты, чтобы не обременять себя тяжестью серебра и иметь возможность носить все деньги в поясе.

Вернув меняле полученную от него ссуду, Мемнон в сопровождении Аркада (так звали раба Требация) отправился в Гортину.

Город находился в двенадцати милях к северу от моря. Это был один из самых значительных городов Крита. Гортинцы в случае войны могли выставить свыше трех тысяч воинов. Войско такой численности не мог собрать ни один из критских городов. Государственный порядок в Гортине во многом напоминал староспартанский, но был более демократичен. Общественные рабы-земледельцы, называвшиеся кларотами, имели больше прав, чем спартанские илоты. Они могли сдавать свой земельный надел в аренду и заниматься торговлей. Кроме того, господин, если он не имел свободнорожденных наследников, мог по завещанию передать клароту свое имущество, и тот становился полноправным гражданином. В отличие от спартанцев свободные граждане Гортины не делали взносов, чтобы принимать участие в общественных обедах, как это происходило в Спарте. Государство само заботилось о прокормлении мужчин, женщин и детей67.

Когда Мемнон и Аркад подошли к городским воротам, уже стемнело. Двух рабов Требация он нашел в условленном месте. Это была знакомая ему ночлежка, в которой находили приют самые бедные путешественники. Рабы уже сделали свое дело, не только наняв повозки, но и позаботившись о погрузке на них оружия и доспехов.

Пока собирались погонщики мулов, а Мемнон договаривался с торговцем оружия о сумме неустойки за долгое хранение товара, прошло не так уж много времени. В два часа пополуночи двадцать груженых повозок, влекомых мулами, вместе с сопровождавшими их погонщиками двинулись из города.

На рассвете обоз прибыл в крепость.

Оставив рабов охранять груз, Мемнон отправился к Блазиону, который еще раньше любезно предоставил ему комнату в своем доме. Смертельно уставший, он мечтал только о том, чтобы где-нибудь преклонить голову.

У Мемнона, до того как он попал в плен к римлянам, был собственный небольшой домик с садом за пределами крепости, но его прошлым летом заняла вдова погибшего матроса, получившая на это разрешение конвента ввиду того, что прежний владелец дома, то есть Мемнон, пропал без вести. У вдовы было двое малолетних детей. Мемнон не стал оспаривать свое право на это жилище…

* * *

На следующий день Требаций, как он и обещал Мемнону, лично занялся обходом всех складов крепости, где могло храниться оружие. Сопровождавший его Мемнон отбирал в первую очередь мечи, копья, саррисы и щиты. Мечей, как он и предполагал, было немного. В их числе Мемнон нашел только две сотни испанских мечей, отнятых пиратами у римских солдат, с которыми им в разное время приходилось сражаться. Остальные мечи были греческими или македонскими. Они были легче и короче испанских. Из доспехов александриец решил взять с собой только латы, защищавшие грудь, и железные дорийские шлемы с широкими нащечниками – они были очень крепкими и надежно защищали голову. От поножей и наколенников он отказался как от лишнего груза.

На одном из складов он обнаружил несколько тюков с туниками и плащами, а на другом – двадцать связок легких дротиков. И одежду, и дротики Мемнон решил взять с собой.