Трёхочковый в сердце

Он положил деньги на журнальный столик, сам, пока Катя заплетала волосы, стягивал с себя штаны. Она стала перед ним на колени, с омерзением глядя на обрубленные ноги, и небритый пенис, который был ничем не хуже, той сотни, что ей приходилось видеть до этого, но принадлежавший инвалиду, и поэтому не такой. Только деньги не пахнут, а на вкус они всегда то, что мы за них приобретаем: суши, шубы или зубная паста, чтобы избавиться от привкуса потных спонсорских гениталий. Ник не был знатоком, считая, что Кира с минетом всегда справлялась на отлично. Но с Катиным опытом и «подвешенным» языком трудно было спорить. Она сразу же проглотила член, захватывая в вакуумную помпу губ и рта. Он ещё не возбудился, но Катя ласкала его с таким энтузиазмом, что это был лишь вопрос времени. Впуская ствол внутрь, она поднимала его языком, так чтобы головка, скользя по горячему нёбу, наливаясь, доходила до миндалины, а потом резко, прихватив кожицу губами, выдёргивала наружу, чуть проводя от основания до конца зубами, не прикусывая, но добавляя пикантности. Ник мгновенно почувствовал, как от копчика по спине побежали мурашки, откинувшись и слегка постанывая про себя. Он ощущал как приливает кровь, как растёт его достоинство, пускай и втоптанное в грязь подобием секса с падшей женщиной, но сейчас это было неважно. Катя продолжала играть свою партию на флейте, натирая инструмент с внутренней стороны щёк, словно хомяк, прячущий чупа-чупс, а потом одним движением заглатывала его, крутя головой словно раскручивая спираль, выпускала влажную плоть наружу, сантиметр за сантиметром. Стоило Нику подняться с половины шестого, сдвинувшись на два часа, она набросилась на него, неистово уплетая, как спагетти в дорогом ресторане, бескультурно смокча и чавкая на всю.

Тут его и закоротило. В голове сразу возникла сцена в отеле. Он пьяный, валяющийся за диваном, и Артур с Кирой. Та удивлённо и нежно шепчет: «Как? Ты не кончил?», и опускается к расстёгнутой молнии его штанов. Аккуратно берёт в руки член, массирую и надрачивая, податливую плоть, а потом впивается губами, которые столько раз целовали и ласкали Ника, дарили наслаждение и сыпали проклятиями. Она старается, поправляет волосы, чтобы не мешались, работает языком, облизывая вставший член, помогает рукой вверх-вниз, и снова насаживается ртом, чавкая, чмокая, пуская слюни, как на дорогой десерт, продолжая сосать без остановки. Эти звуки засели в его сознании, перекрывая любые ощущения. Ника трясло, от нахлынувшей ярости, и мутило от вновь пережитых ощущений.

Катя не останавливалась, честно отрабатывая свои деньги, но возбуждение ушло, сменяясь отвращением и подступающей тошнотой. Он метался, пытаясь отвлечься, переключиться на более близкие и настоящие ощущения. И проиграл. Порция рвоты вырвалась из его рта, осев зеленоватой вязкой жижей на груди, тягучие слюни проложили бороздку из уголка рта, по подбородку к массе впитывавшейся в футболку. Минет тут же прервался, Катя отскочила в сторону отряхиваясь.

– Ты что наблевал на меня? Конченая сволочь! – она истошно вопила, проверяя волосы.

– Я..нет, это случайно вышло. – Ник чувствовал себя виноватым и одновременно удовлетворённым, хуже просто не могло получиться.

– Да пошёл ты, импотент блюющий, ты из коляски подняться не можешь, и хер свой! Сиди и дрочи, пока не захлебнёшься собственным дерьмом! – она выбежала в коридор, прихватив деньги. Ник за ней не последовал.

– Да такая жирдяйка как ты, ни один член не поднимет, даже если подъёмным краном управлять научится!

Дверь оглушительно хлопнула, Ник даже не понял, услышала она напутственное оскорбление или нет, да и вышло оно притянутым из пресных шуточек деградирующих пабликов в социальных сетях. Он остался одни в квартире, измазанный собственными слюнями и рвотой, его ноги не ходили, руки тряслись от выпитого спиртного, а теперь ещё и «лучший друг» подвёл, не составив ему компании в, и без того, ограниченном списке удовольствий. Ник тонул, размазанный по дну, прижатый потоками толщи воды из ненависти, презрения, жалости и страданий, сбиваемый контрастными течениями сменяющихся настроений, захлёбываясь в бездне боли и отчаяния. Только это ещё не конец. Ведь ты не мёртв, до тех пор пока жив, и тебе не встать, если ты ещё не упал. Всем нам нужна точка опоры, кому-то земной твердью под ногами, а кому-то протянутой рукой. Просто его команда ещё не добежала, чтобы поднять его, надеясь, что в ней больше одного игрока.

ГЛАВА 10. СЕЙЧАС.

«ШОУ ТРУМАНА»

« Я буду ползти, даже если упал,

Пока рок судьбы не озвучит итог.

К вершине, что в детстве когда-то мечтал,

Сам покорить, даже если без ног!

Клеймо испытаний меня закаляло,

От слёз, сожалений, скреплённых обидой.

И то, что, однажды, меня так сломало,