Трёхочковый в сердце

Закончился май, прозвенел последний звонок в школах, а режущие свистки тренера только набирали обороты. Они много тренировались, участвовали в дюжине товарищеских турниров. С каждой прошедшей тренировкой людей становилось всё меньше, он же плотно держал своё место в составе. На его позиции были ещё два парня, которые были и постарше и посильнее физически, но если Ник хотел играть на самом высоком уровне, то должен был уметь противостоять и тем кто сильнее, выше и быстрее. Когда в команде осталось двенадцать человек, большинство выдохнуло спокойно, мимоходом рассудив, что первоначальная задача решена, теперь нужно было наигрывать различные взаимодействия и связки. Ника это не устраивало, оказавшись последним или предпоследним игроком, его редко использовали в двухсторонней игре пять на пять. А на турнирах он отсиживался на скамейке. Продолжая терпеливо работать, он верил, что всё равно подобный опыт окажет ему хорошее подспорье в будущем.

Последние подготовительные соревнования выпали на домашние игры перед чемпионатом мира. В столицу приехало восемь команд, разбившись на две подгруппы, они должны были в течении недели выявить сильнейший коллектив, что могло бы послужить контрольной оценкой готовности сборной на завершающем этапе. К Нику приехали родители, желавшие поддержать его и погостить у родственников. Ему очень не хотелось ударить в грязь лицом перед ними, но ротация состава, не оставляла ему никаких шансов.

Утром перед каждой игрой, они тренировались, отрабатывали броски, повторяли какие-то тактические схемы. Значение таких практик считалось номинальным, для поддержания тонуса спортсменов, но неизменно Ник выкладывался в каждом упражнении, бегал как сумасшедший, стараясь выполнить любое задание тренера быстрее своих однокомандников. Результата это не дало, первый матч группового этапа, как и второй и третий, он просидел на скамейке запасных.

Сильно переживая, ему ничего не оставалось как изливать всё это родителям. Мама волновалась за сына и злилась не меньше. Сейчас она не была тренером, и относясь к происходящему слишком предвзято, считала что поставленные у руля специалисты несправедливы, ограничены в своих суждениях и взглядах, что никак не вязалось с её всегдашней толерантностью по отношению к коллегам любого уровня и статуса. Будучи излишне самоуверенным и не менее амбициозным, Ник разделял ту же самую позицию. И только отец говорил: «Всё будет хорошо, ты ещё им покажешь, я в тебя верю!», уже тогда это выводило из равновесия, доводя до ссор внутри их маленькой семьи, где папа всегда стоял особняком с полным отсутствием понимания и проникновенностью баскетболом. Подобные разговоры зачастую заканчивались чьим-либо срывом, доказательством неправоты каждой из сторон с пеной у рта, и сожжёнными нервными клетками. Ник с мамой всегда считались забаскетболенными на всю голову, ну а отцу просто было одиноко за чертой той сферы интересов, куда его не приглашали. Тем не менее он каждую игру приходил болеть за сына, поднимался на трибуну, напротив скамеек команд и терпеливо ждал. Отец не выражал эмоций, редко когда хлопал, конечно не рассматривая ранние игры Ника, где тот играл и забивал чуть ли не за всю команду, там папа превращался в армию фанатов в одном лице, способный перекричать стадион в одиночку. Сейчас он просто сидел, терпеливо ожидая когда сын поднимет голову вверх, отыскав его взглядом, чтобы помахать, в дружелюбном и поддерживающем жесте – всё будет хорошо.

Так было на первой, второй и третьей игре. К четвёртой мама не выдержав напряжения даже не пришла, аргументируя тем, что просто не сможет ещё одну игру смотреть как её ребёнок, протирает скамейку. А папа так же скромно вошёл в зал. Поднялся на свою трибуну, и сел ожидая когда Ник выйдет на площадку, или хотя бы ему помахать.