Трёхочковый в сердце

Ник выбежал из дома практически перелетая лестничные проёмы, ступени и бордюры. Энергия и силы били ключом, хотелось нестись без оглядки наперегонки с автомобилями, ветром и всем кто готов был принять от него вызов. Пару раз ему всё же приходилось останавливаться настраивая новые «кроссовки» под себя, затягивая или ослабляя фиксаторы, и ремни поддержки. До зала он добрался вовремя максимально комфортно подогнав свою новую обувь. На входе и у раздевалок случайно встреченные люди продолжали разглядывать его с интересом, скорее профессиональным, как спортсмена, это было его место.

Мама о чём-то разговаривала со своими воспитанниками – мальчишками лет двенадцати, многие из которых ещё не лишились детской пухловатости, а другие наоборот выглядели старше и более сформированными, странный возраст. Ник вошёл в зал, подойдя к ней со спины, ребята восхищённо и немного боязливо смотрели на него.

– Тренер, разрешите побегать с вами сегодня?

Мама отреагировала не сразу, за последние годы она привыкла, что голос сына звучит ниже, не по тональности, по высоте от пола. Мужчина обратившийся к ней был на полторы головы выше её самой. Она оглянулась, чуть не упав от неожиданности, благо Ник успел подхватить. Практически сразу на глаза навернулись слёзы.

– Как такое возможно, что это? – мама не находила слов, так же как до сих пор не могла представить происходящее в своей голове.

– Всё в порядке, не волнуйся, это мне Надя подарила, специально разработанные для меня и игры в баскетбол. – Ник щеголял своими протезами, как Золушка хрустальными туфельками.

– И, и ты можешь нормально ходить? – мама всё ещё не верила собственным глазам.

– И бегать, и прыгать, для того я здесь! – Ник был настолько счастлив, что хотелось делиться собственным свечением с окружающими, – Думаешь как я до тебя добрался – прибежал от нашего дома.

– Просто не верится, это какое-то чудо. Надо рассказать отцу.

– Постой, он же за тобой приедет после работы, пускай сначала увидит в живую, хочется посмотреть на его реакцию. – отказать себе в удовольствии шокировать ещё одного родителя, он не мог.

– Хорошо, ты собрался с нами тренироваться? – мама будто не до конца верила в собственные слова.

– Дайте мне мяч и посмотрим.

Мама начала тренировку. Нику дали мяч. Когда он взял его в руки, ощущение было сильнее чем от получения новых ног, словно ему не заменили утраченную конечность, а он снова получил обратно старую, как-будто руке не хватало пальцев или её естественного продолжения. Каждый раз как мяч стуча об пол, на доли секунд разрывал контакт с Ником, в нём вновь открывалась зияющая червоточина, но потом он возвращался, как лучший друг после долгой разлуки и слова были не нужны. По началу было сложно и непривычно, не стандартные движения плохо координировались с ведением, приходилось привыкать заново, как младенцу, что только учится ходить. Но для Ника это было не проблемой, каждый удар становился увереннее, перевод, поворот и бросок, мышцы сами подстраивались, вспоминая как легко это давалось им раньше. До настоящего момента, всё это время он был в том самом состоянии когда ворочаешься пол ночи, и не можешь уснуть, каждая поза, не доставляет необходимого комфорта и спокойствия. И теперь ему было удобно, Ник наконец, как лягушка хвалящая своё болото, попал в тот самый пруд, сродни рыбам, что хороши только в воде.

Тренировка проходила в обычном режиме, дети разминались, бросали, работали над индивидуальной техникой, в конце играли. Нику пока тяжело давалась резкая смена направлений, особенно если надо было переключиться из нападения в защиту после неожиданного перехвата, но он осваивался. Не смотря на силовую работу в тренажёрном зале, ноги он подготовить толком не мог, и занятия на специальном кардио-велосипеде, тоже не способствовали хоть какому-то прогрессу. После кросса, его сил стало заметно меньше, бедра наливались свинцовой тяжестью, заполняя мышцы молочной кислотой, остатки голени натёрлись и гудели, вспотевшие и натруженные за время всей этой беготни. Сейчас Ник выполнял не специфические для себя движения, и у него начали болеть даже те волокна и связки о которых тот даже не подозревал. И это было лучшее чувство, после секса, которым он, как и баскетболом, до последнего времени не занимался, баловство с джойстиком и приставкой не в счёт, если уж проводить параллели.

Когда тренер отпустила детей, Ник остался бросать, всё никак не мог успокоиться, как тот же ребёнок, испугавшийся, что любимую игрушку вот-вот отберут. Он работал над броском после ухода, с дальней дистанции, разнообразными крюками, полукрюками, флоутерами, даже для отдыха – становясь на штрафную линию. Его одежда уже насквозь промокла от пота, тяжёлыми каплями стекающего по лицу, груди и ногам. Даже липучки протезов начинали противно чавкать, пропитавшись насквозь, после продолжительной нагрузки. Ник не мог остановиться, хоть и понимал, что завтра натёртые «кроссовками» мозоли, не дадут ему даже с кровати встать. Благо для этого у него была мама и тренер в одном лице.