Тризна

Во всем городе нет ни одного здания, кроме ионического банка, которое бы претендовало на что-либо иное, кроме удобства и респектабельности, да и у банка его одноэтажный портик выражает вовсе не суетную красоту, но исключительно солидность, древность фирмы, восходящей – не к Парфенону, о котором здесь никто не слыхивал, а к нью-йоркской фондовой бирже. Европа же застроена сплошным старым хламом, какого ни один американский город не потерпел бы у себя и минуты! Представьте, там нет даже ни одного небоскреба!

Зато какие скопища тунеядцев – графов, герцогов, баронов и баронетов, а кое-где так даже и королей! А у нас каждый человек король! Кто не работает, тот не есть гражданин великой страны! У них праздность, растленность, порабощение и затхлость, а у нас бодрость, свобода, предприимчивость и мораль! Недаром нашими предками были пуритане! Мы и держимся за пуританство хотя бы из желания иметь красивую родословную, не хуже, чем у этих чертовых европейских паразитов, именующих себя аристократами – наш аристократизм труда и веры куда почтеннее! Даже наши ковбои с их кольтами и загулами в глубине души истинные пуритане, как и прочие простые американские парни!

Но это все, так сказать, для души, для внутреннего пользования. А о чем мы готовы трубить во всеуслышание, так это о нашем передовом строе – о Демократии с самой большой буквы! Именно мы прокладываем человечеству, увязшему в феодальных предрассудках, путь в будущее, в котором каждому человеку будет воздаваться по его усилиям и талантам.

Это и было главным источником счастья простого американца – уверенность, что он живет в самой передовой стране мира, которой все прочие лишь мечтают уподобиться.

Это тебе ничего не напоминает?