Тройка мечей

Стоило прозвучать этому имени, и изображение сделалось устойчивее. Келси теперь смотрела прямо в глаза колдунье, как будто они стояли лицом к лицу. Девушка снова ощутила, что не в силах контролировать принуждение, двигавшее ею с того момента, как она взяла камень.

Губы колдуньи в светящемся шаре зашевелились. Но вместо слов до Келси донеслась мысль, прямая, как луч, резкая и неодолимая:

– Где?

Келси ответила чистую правду:

– Я не знаю.

– Дура! Оглядись по сторонам! Дай мне твои глаза, раз не можешь ответить сама.

Давление этого приказа было таково, что Келси невольно начала поворачиваться: к развалинам, к полям перед ними, снова к развалинам.

Лицо в светящейся дымке сделалось раздраженным и мстительным. Келси напряглась.

– Этот мужчина все еще с тобой? – Слово «мужчина» в устах Витле прозвучало как ругательство.

Келси мысленно представила спящего Йонана, каким она его оставила несколько минут назад.

– Тогда уходи, пока он спит! Следуй указаниям камня – он ищет великую Силу.

Келси решительно покачала головой:

– В этих краях я никого не брошу спящим и беззащитным.

Она почерпнула силы на то, чтобы сказать или подумать это, у той упрямой части себя, которую всегда возмущала Витле.

Глаза колдуньи вспыхнули, пытаясь удержать взгляд Келси, подчинить ее себе. Но вместо этого Келси просто выпустила камень, и он снова повис, покачиваясь, у нее на груди. Созданный им светящийся шар развеялся. Она одолела Витле со всеми ее знаниями – пока что. Но Келси казалось, что, если бы они встретились во плоти, победа не далась бы ей так легко. Чем больше она использовала – была вынуждена использовать – камень, тем больше в ней возрастало ощущение внутренней Силы. Но Келси совершенно не желала становиться колдуньей – такой, как Витле. Хоть Келси вроде и была неким загадочным образом подчинена камню, она все же оставалась собою, в отличие от сестер-колдуний, для которых камень стал средоточием всей жизни.

Она быстро вернулась от развалин к их стоянке. Определить время она не могла, но тени протянулись дальше в Долину, и девушка была уверена, что должна разбудить Йонана. Он, по крайней мере, свободен от влияния Витле, и… Келси на мгновение заколебалась. Не должна ли она рассказать ему об этой встрече посредством камня? У него тогда, возможно, появятся веские причины не доверять ей, а Келси была уверена, что Йонан – ее единственный шанс выжить. Они добрались так далеко в основном благодаря его знаниям и подготовке.

11

Стоило Келси коснуться плеча Йонана, как он проснулся и повернулся к ней. И девушка поняла, что не станет рассказывать ему о Витле, потому что не собирается выполнять приказ колдуньи. Она пристроилась на охапке травы, которую они натаскали вместо подстилки, и надеялась уснуть. Но вот видеть сны она не желала и не знала, кто погрузил ее в один из самых реалистичных кошмаров, порождений сонных страхов – колдунья из Эсткарпа или собственное воображение?

Келси снова очутилась в комнате со звездой, куда они так бесцеремонно вломились. Но теперь стены были целы, а звезда на полу пылала, словно была нарисована живым огнем. А в центре звезды припало к полу совершенно чуждое существо. Худое серокожее тело походило на скелет, лишенный плоти, но обтянутый кожей. Кожистые крылья были наполовину обернуты вокруг тела – так человек мог бы закутаться в плащ.

Однако сильнее всего внимание девушки привлекли голова и лицо неведомого существа. Лицо было узким, нос напоминал клюв, а подбородок был сильно скошен. И на этом узком лице господствовали глаза, огромные, фасеточные, как у насекомого, всевидящие – и всезнающие.

Это не был слуга какого-то адепта, попавшего в этот край благодаря Силе. Нет, оно само было адептом! И оно знало о Келси – потому что быстро развернулось, и взгляд непроницаемых глаз устремился на нее. В руках, больше походивших на когти хищной птицы, чем на ладони с пальцами, существо держало тонкий жезл с острием из кванского железа, и острие это горело синим, как навершие меча Йонана. Существо взмахнуло жезлом и направило его на Келси.

Маленький рот под носом-клювом то открывался, то закрывался, словно существо произносило речь, что-то спрашивало или читало слова ритуала. Но Келси ничего не слышала, ни ушами, ни сознанием. Затем по птицеподобному лицу промелькнула тень чувств. Жезл-копье взметнулся и описал некую фигуру, оставляя за собой след голубого дыма. И дым этот образовал в воздухе очертания лица.

Лица – и в то же время не лица. В нем была недвижность, наводящая на мысль о маске, но оно куда ближе было к человеческому, чем вызвавшее его существо. Маска скользнула вниз и наделась на своего создателя. Существо встало и распахнуло крылья. Тусклая сероватая кожа сменилась ореолом туманного света вокруг человеческого тела. Женского тела.

Хотя руки, сжимающие жезл, и изменились, само это оружие или предмет, хранящий Силу, остались прежними. Существо снова начертило что-то в воздухе, и возникшие завитки света распрямились, превратились в линию и двинулись к Келси.