Тройка мечей

Келси осторожно пробралась через проем и снова нащупала стену. Теперь она начала считать, а в процессе обнаружила острый угол и свернула, чтобы обогнуть новую стену. Через три шага она наткнулась на очередной проем, и через него тянуло сквозняком. Но это не был тот чистый, прочищающий легкие ветерок, какой можно найти под открытым небом, – воздух был сырым и попахивал вонью разложения. Сюда определенно не стоило идти.

Вскоре Келси выяснила, что она очнулась в помещении с проемами в трех из четырех стен; третий был очень похож на первый. И ей надо было выбрать между этими двумя.

Девушка вернулась к первому проему и рискнула пробраться туда; насколько ей подсказывало осязание, там начинался коридор. Но она старалась поменьше двигаться на ощупь: здесь было куда больше той слизи, что попалась ей на полу, и пятна часто перетекали одно в другое. Келси изо всех сил пыталась нарисовать мысленную картину того места, где она очутилась, но без помощи зрения воображение отказывало, и Келси нехотя осознала, что не может сделать ничего, кроме того, что уже делает, – то есть бродить вслепую в этом темном лабиринте.

В воздухе снова повеяло запахом разложения, как в сквозняке, которым тянуло из второго прохода, и рука девушки провалилась – Келси не успела ее отдернуть – во что-то, прилипшее к стене, и из этой массы брызнула жидкость и обожгла ее. Келси поспешно вытерла руку об одежду, но зловоние теперь сопровождало ее.

Вибрация делалась сильнее, и… Келси моргнула – раз, другой. Нет, ошибки не было. Где-то впереди определенно находился источник света – мрак едва заметно поредел. Девушка прибавила шагу и вздохнула с облегчением, когда слепота непроглядной темноты сменилась полумраком. Теперь она видела стены и могла не бояться, что снова напорется на пятна чего-то тускло-черного, – казалось, оно росло на стенах, как мох на той статуе в лесу.

Йонан! В глубине ее сознания все это время хранилось воспоминание о воине Долины, каким она видела его в последний раз – задыхающимся и обессилевшим из-за тумана. По крайней мере, камеру, в которой она очнулась, Келси обследовала, и там его не было. Где же он?

К серому свету теперь примешивался красноватый отблеск, и Келси испугалась нового столкновения с погубившим их дымом; но все же она не могла повернуться спиной к свету и снова отправиться в непроглядную темноту. Краснота становилась все ярче. Руки девушки выглядели теперь так, словно вся кровь из ее жил вышла на поверхность. А еще стало теплее, намного теплее. И хотя зловоние усиливалось, в нем не ощущалось того удушающего газа, который выдохнул монстр.

Через десять шагов она добралась до очередного проема. Опустившись на колени, Келси заглянула в пространство, заполненное красным светом. Она осторожно выбралась то ли на балкон, то ли на мостки над просторным помещением – бо́льшая его часть располагалась внизу – и застыла, прижавшись грудью к камням и стараясь сделаться невидимой, ибо она была не одна.

Их было не менее полудюжины – Келси не могла сказать точнее, потому что они приходили и уходили, и лишь трое неизменно стояли на посту – на таком же балконе, как и у нее, но на противоположной стороне этого глубокого проема.

Но сильнее всего ее поразило увиденное внизу. Потому что, кроме человекоподобных фигур, там находилась не то ванна, не то чан размером с изрядный бассейн. Он был заполнен, но не до краев, чем-то вроде густой красной слизи, и та непрестанно пузырилась, словно кипела на какой-то гигантской плите. Лопаясь, пузырьки исторгали красноватую дымку, и та парила, словно облако, потом истаивала и превращалась в мелкую морось, и уже она падала обратно в резервуар.

Наблюдатели менялись, одни уходили, другие приходили. Келси вдохнула поглубже и изо всех сил постаралась сделаться как можно меньше и незаметнее. Тот Черный всадник, что натравил на нее собаку там, у камней… Здесь везде и повсюду были его подобия! Сарнские Всадники! Какими бы устрашающими они ни были, даже в записях Долины мало что говорилось о них и их деяниях – кроме того, что они всецело преданы Тьме и отчаянию. Они носили облегающие черные одеяния, а поверх них – короткие черные плащи с плотно сидящими капюшонами, закрывающими лицо, с щелями для глаз. Руки в перчатках то и дело совершали резкие, отрывистые движения, словно это был их способ разговаривать.

Рука Келси потянулась к Колдовскому камню. Но самоцвет оставался все таким же холодным и мертвым, как и был с того момента, как девушка очнулась. Сила, на которую она привыкла полагаться, покинула ее.