Тролльхол

— Я?.. Найти Лилли? Но… разве это возможно? — От волнения у Рин перехватывает дыхание и начинает кружиться голова. Чувствуя, что вот-вот потеряет равновесие, она садится на цветочный ковер и прижимает ладони к пульсирующим вискам. Встревоженный, Юхан склоняется к ней, касается ее локтя, заглядывает в лицо:

— Что с тобой?

— Не знаю. Наверное, это болезнь. Фроя говорит, что я больна, но это скоро пройдет.

— Фроя? — Юхан хмурится. — Будь осторожнее, не доверяй ей.

— Ох… — Приступ дурноты усиливается. Она закрывает глаза, чтобы не смотреть, как кружатся каруселью скалы, замок вращается вокруг своей оси и солнце раскачивается на облаке, точно турист в гамаке. Ей кажется, что цветочный ковер под ней тоже закачался, и усидеть на месте становится все труднее, она цепляется пальцами за жесткие стебли цветов, но не может удержаться, лишь мнет и срывает цветочные головки. Ей жаль, что цветы испорчены и вскоре завянут. Она слышит взволнованный голос Юхана, но не может разобрать слов, словно ее уши залеплены ватой. Его руки обхватывают ее и поднимают над землей. Теперь Рин раскачивается в объятиях Юхана, который несет ее куда-то. Густой цветочный аромат постепенно рассеивается, ощущения притупляются, и незаметно она проваливается в забытьё, а когда вновь приходит в себя и открывает глаза, ее окружает кромешная темнота.

13. Картина

Рин лежит на чем-то более твердом, чем цветочный луг, но точно не в подземелье, — поверхность под ней идеально ровная и не такая холодная, как камень. При этом не слышно никаких звуков, ничем не пахнет, воздух неподвижный, теплый и сухой. Она машет рукой, исследуя пространство вокруг себя, и тут вспыхивает свет. Рин вскрикивает от неожиданности, но, увидев глянцевый потолок с глазка́ми точечных светильников и кремовые стены, сразу успокаивается, сообразив, что находится в доме Юхана, в холле. Самого хозяина нигде не видно. Рин зовет его по имени, но не получает ответа. Куда он исчез? Почему оставил ее здесь одну, да еще на полу? Может, он отправился за доктором? Наверняка на острове должны быть врачи. Фроя что-то говорила о местном доме престарелых, где круглосуточно дежурит медперсонал. Скорее всего, Юхан помчался туда и, видимо, так волновался и спешил, что не стал тратить время, чтобы уложить ее на кровать. Если так, то он скоро вернется.

Поднявшись на ноги, Рин озирается. Проемы без дверей, ведущие в прихожую, гостиную и кухню, темны. Дверей в холле всего две, третьей нет, и щель, намекавшая на ее существование, почему-то исчезла: обои плотно прилегают к стене, нигде не топорщатся. У Рин возникает подозрение, что все произошедшее ей померещилось, она протягивает руку, чтобы ощупать стену в том месте, где была дверь, но очередной приступ головокружения заставляет ее схватиться за голову. Вспомнив о том, что серьёзно больна, Рин спешит в свою спальню, где остался флакон с эликсиром. Открутив колпачок дрожащими пальцами, она выдавливает на язык жгучую каплю. Почти сразу наступает улучшение самочувствия, ощущается бодрость и прилив сил.

Настенные часы показывают три часа ночи, но спать почему-то совсем не хочется. Взгляд Рин падает на кейс с красками и кистями, который она так ни разу и не открыла со дня приезда. Рядом с ним стоит сложенный мольберт, совсем новый, еще не распакованный, купленный Юханом по ее просьбе.

Перед мысленным взором Рин возникает Алая долина с загадочным за́мком в центре. Нестерпимо хочется ее нарисовать, пока воспоминание не потускнело в памяти. Сон ли это был или все-таки явь? Для сна уж слишком сочные краски и яркие ароматы, но кто знает, на что способен человеческий мозг, поражённый болезнью — такой болезнью, как у Рин. В любом случае, она нарисует долину, и сделает это прямо сейчас, не откладывая ни на секунду. Потом она покажет картину Юхану и посмотрит, узнает ли он это место.