Тролльхол

Они идут вслепую, — фонарь остался в комнате, на столе. При этом Юхан держится уверенно, как человек, который часто ходит этим путем. Рин цепляется за него одной рукой, пальцы другой скользят по влажной каменной стене. В какой-то момент они пронзают пустоту, заставляя ее вздрогнуть от ужаса. «Ответвление», — догадывается она, поспешно отдергивая руку. Ее рассудок пока не деградировал до такой степени, чтобы принять байки о существовании гримтурсенов как факт, но разыгравшаяся фантазия то и дело преподносит жуткие картины притаившихся монстров, нацеливших на нее свои длинные ледяные когти.

Продолжает дуть ветер, не прерываясь ни на секунду. С каждым шагом в нем чувствуется все больше свежести. Цветочный аромат сгущается, а вскоре появляется проблеск яркого света: острый красный луч разрезает мрак, падая откуда-то сбоку. Он напоминает Рин меч, обагренный кровью. Она невольно замедляет шаг от мысли, что этот режущий луч может нанести ей смертельную рану, если ее тело соприкоснется с ним, но Юхан настойчиво подталкивает ее в спину:

— Скорее. Мы шли слишком долго. Они могли почуять нас.

Далеко позади раздается шуршание, словно огромное животное трется шкурой о каменные своды. Этот звук, будто удар хлыста, подгоняет Рин, она ныряет в поток света и устремляется к алеющему во тьме выходу.

Что-то холодное и острое больно чиркает по ноге, вспарывая ткань пижамных брюк. Коготь гримтурсена? Не оборачиваясь, Рин припускает бегом и через мгновение вырывается за пределы подземелья. По инерции она еще какое-то время бежит дальше, хотя по телу уже разливается блаженное ощущение безопасности, а душу переполняет восторг при виде открывшейся картины, восхитительной и абсолютно нереальной, словно вырванной из чьих-то счастливых романтических грез.

Впереди, изогнувшись чашей, лежит просторная долина, а в ней плещется густое море из алых цветов. Со всех сторон долину обступают скалы, багровые из-за отблесков огромного рассветного солнца, торжественно рдеющего в огненно-рыжем небе. Посреди долины высится замок, упирающийся остроконечными башнями в пелену из розовых облаков.

— Это невероятно! — изумленно восклицает Рин. — Уже наступило утро! Неужели мы шли всю ночь?

Она не в силах отвести взгляд от сказочного пейзажа и поэтому не видит Юхана, но знает, что он стоит совсем близко: на цветочном ковре колышется его тень, соприкасаясь с ее тенью, и его дыхание, учащенное от волнения, щекочет ее висок.

— Здесь всегда раннее утро, — отвечает Юхан. — Солнце стоит на месте.

— Что? — Рин удивленно косится на него. — Почему?

Он пожимает плечами.

— Мне и самому интересно, но здесь некому задавать вопросы. Я никогда не встречал в Алой долине ни одной живой души.

— А замок? Он что, тоже пуст?

— Не знаю, я не был внутри… — Он медлит, подбирая слова. — Думаю, замок не настоящий. — Его голос звучит не очень уверенно.

— Не понимаю…

— До него никак не добраться. Он словно мираж, к которому невозможно приблизиться. Наверное, в былые времена здесь действительно стоял замок, и сейчас мы видим его призрак. Но, может быть, дело в другом… скорее всего, я просто не достоин в него войти. Или же мне уготовано какое-то испытание… Давно бьюсь над этой загадкой!

— Тебе так важно попасть в тот замок?

— Мечтаю с самого детства! Впервые я увидел его, когда мне было тринадцать. Прокрался в кабинет отца в его отсутствие и обнаружил подземный ход, скрытый в шкафу. Так я нашел Алую долину, но тогда не понял, что все произошло на самом деле. Отец узнал о моей вылазке, замуровал стену и убедил меня в том, что Алая долина мне почудилась. Потом я повзрослел, уехал учиться в Стокгольм и напрочь забыл об этом. Вспомнил спустя пять лет, на похоронах отца. Догадываюсь, что он слег из-за моего отъезда, ведь не раз просил меня вернуться домой, но я погряз в бессмысленных тусовках и буйном веселье столичной жизни, подсел на наркоту и едва ли бы долго протянул, если бы отец не умер. Думаю, его смерть целиком на моей совести. Ему пришлось умереть, чтобы я приехал на остров и опомнился. Тролльхол отрезвил меня, но отца я потерял.

Юхан замолкает. В его взгляде, устремленном на замок, сквозит застарелая глубокая тоска. Рин, ошеломленная его откровениями, произносит избитую фразу, чтобы хоть что-то сказать:

— Не стоит себя винить, все люди смертны.

— Спасибо, что выслушала. И отдельное спасибо за то, что согласилась пойти со мной сюда. Теперь мне легче, ведь я знаю, что ты тоже видишь Алую долину и замок, а значит, они существуют не только в моем воображении. Жаль, что я так и не успел показать их Лилли.

Услышав имя пропавшей девушки, Рин вздрагивает и вскидывает на Юхана вопросительный взгляд.

— Я все тянул, боялся рассказать ей, — продолжает он. — Ведь среди жителей острова ходили слухи о моей бурной столичной жизни и увлечении наркотой, поэтому Лилли могла подумать, что у меня наркотические глюки. Все же я решился, наметил день для разговора, но ничего не вышло. Случилось кое-что неприятное… Нам так и не удалось поговорить. Ты можешь найти ее и передать, что я сожалею?