Трон из костей дракона. Том 1

Саймон отступил назад, невинный ветер шевелил обвисшее тело, и лицо поворачивалось так, что пустые глазницы смотрели в поля. Саймон поспешно зашагал по дороге дровосеков, сотворив знак четырехконечного Дерева у себя на груди, когда проходил через тень повешенного. При обычных обстоятельствах такое зрелище вызвало бы страх и заворожило его, как и всякая смерть, но сейчас Саймон ощущал лишь болезненный ужас. Он сам украл – или помог украсть – нечто куда более ценное, о чем даже не мог мечтать несчастный воришка: брата короля из королевской темницы. Как долго он сможет скрываться, пока его не поймают, как этого несчастного, тело которого уже успело сгнить? И каким будет его наказание?

Он оглянулся лишь однажды. Изуродованное лицо снова повернулось, словно смотрело ему вслед. Саймон бежал до тех пор, пока поворот дороги не скрыл из вида перекресток.

Солнце уже клонилось к западу, когда он подошел к крошечной деревушке под названием Флетт. Точнее, не деревушке, а постоялому двору с несколькими домами, у дороги в одном броске камня от леса. Саймон нигде не видел людей – лишь худая женщина стояла в дверном проеме одного из примитивных домиков да пара серьезных детишек с широко раскрытыми глазами выглядывали из-за ее ног. Еще он заметил нескольких лошадей – главным образом обычных крестьянских кляч, привязанных к бревну у входа в гостиницу «Дракон и Рыбак». Когда Саймон проходил мимо открытой двери, настороженно поглядывая по сторонам, из пахнувшей пивом темноты до него донеслись громкие мужские голоса, испугавшие его. Он решил подождать и попытать удачу позже, когда будет больше посетителей, сошедших со Старой лесной дороги, чтобы здесь переночевать, и тогда его потрепанная одежда вызовет меньше подозрений.

Он прошел по дороге немного дальше. В животе у него урчало, и Саймон пожалел, что не сохранил хотя бы немного ягод. Впереди оставалось всего несколько домов, в том числе церквушка-пятистенок, потом дорога сворачивала в сторону, под полог леса, и Флетт на этом заканчивался.

На краю селения он обнаружил небольшую речушку, с журчанием бежавшую по черной, усеянной листвой земле. Он опустился на колени и напился, потом, не обращая внимания на кусты ежевики и мокрую землю, снял башмаки, чтобы использовать их вместо подушки, и улегся у подножия большого дуба, где его не могли увидеть со стороны дороги и последнего дома. Он быстро заснул среди деревьев, благодарный гость под их прохладной сенью.

Саймону приснился сон…

Он нашел яблоко на земле, у подножия высокого белого дерева, оно было блестящим, круглым и красным, и он не сразу осмелился откусить кусок. Но голод оказался сильнее, и вскоре он поднес яблоко ко рту и впился в него зубами. Вкус оказался замечательным, но когда Саймон посмотрел на то место, где остался след от его зубов, он увидел тонкое скользкое тело червя, свернувшегося под яркой кожурой. Однако он не смог заставить себя выбросить яблоко – такое красивое, а он очень хотел есть. Тогда Саймон повернул его другой стороной, но стоило ему коснуться яблока, как он снова увидел изогнутое тело червя. Он снова и снова надкусывал яблоко, в разных местах, и всякий раз находил под кожурой мерзкую тварь. Казалось, червь не имел ни головы, ни хвоста, а состоял из бесконечных колец, обвившихся вокруг сердцевины, захватив большую часть прохладной белой плоти яблока…

Саймон проснулся под деревьями с головной болью и кислым привкусом во рту. Он подошел к речушке, чтобы напиться, чувствуя слабость и упадок духа. Неужели кто-то был таким одиноким? Косые лучи солнца не касались поверхности речушки; когда Саймон опустился на колени и посмотрел в журчавшую темную воду, он почувствовал, что уже бывал в подобном месте. И, пока он размышлял, тихий шепот ветра в кронах деревьев заглушили откуда-то возникшие голоса. На мгновение ему показалось, что он все еще спит, но, оглянувшись, увидел толпу людей, не менее двух десятков, направлявшихся по Старой лесной дороге в сторону Флетта. Оставаясь в тени деревьев, он вытер рот рукавом рубашки и подошел ближе, чтобы их рассмотреть.

И увидел крестьян, одетых в грубую домотканую одежду, но с праздничными деталями. Распущенные волосы женщин украшали синие, золотые и зеленые ленты. Ветер раздувал подолы юбок над голыми лодыжками. Несколько женщин бежали впереди и разбрасывали лепестки цветов, лежавших у них в фартуках. Мужчины, молодые и легконогие, и едва переставлявшие ноги старики несли на плечах срубленное дерево. Его ветки были, как и женщины, увиты лентами, и мужчины высоко подняли его над головами, весело потряхивая, когда вышли на дорогу.

Саймон слабо улыбнулся. Дерево-майя! Конечно. Сегодня же День Бельтейна, и они несут дерево-майя. Он часто видел, как такое же устанавливали на Площади Сражения в Эрчестере. На губах у него появилась широкая улыбка, и закружилась голова. Но он присел пониже в густом кустарнике.

Женщины запели, их приятные голоса слились в не слишком стройный хор, и все принялись танцевать и кружиться.