Трон из костей дракона. Том 1

Но когда напуганные священнослужители, чьи бритые головы в шелковом лунном свете походили на бледные грибы, выбежали во двор, чтобы выяснить, что произошло, никто не узрел природного катаклизма, которого все ожидали. Если не считать лиц других разбуженных грохотом обитателей замка, с любопытством выглядывавших из окон, ночь оставалась тихой и светлой.

Саймону снился сон, когда он спал в своей постели за занавеской, в окружении сокровищ, собранных с таким старанием. Во сне он взбирался по колонне из черного льда, но стоило ему чуть-чуть подняться вверх, он тут же соскальзывал вниз. В зубах он сжимал пергамент с каким-то посланием. На вершине обжигающе холодной колонны он видел дверь, а в дверном проеме скорчилось нечто темное, оно поджидало Саймона… и послание.

Когда он наконец добрался до порога, к нему метнулась рука, схватила пергамент и сжала его в чернильно-туманном кулаке. Саймон попытался соскользнуть вниз, упасть, но другой темный коготь выскочил из дверного проема, поймал его за запястье, и Саймона потащило вверх, к ярко-красным глазам, подобным паре алых дыр в брюхе жуткой черной печи…

Он проснулся со стоном и услышал угрюмые голоса колоколов, стонавших от неудовольствия по мере того, как они снова погружались в холодный глубокий сон.

Только один человек во всем замке заявил, что он кое-что видел. Конюх Калеб, бестолковый помощник Шема, всю ночь чувствовал невероятное возбуждение и не мог заснуть. На следующий день ему предстояло получить корону Короля Дураков, и молодые священники, водрузив его на плечи, понесут по замку, распевая непристойные песни и разбрасывая овес и лепестки цветов. Они доставят его в трапезную, где он будет председательствовать на пире Всех Дураков, восседая на троне из тростника с реки Гленивент.

Калеб услышал оглушительный рев, так он говорил всякому, кто соглашался слушать, и еще слова, рокочущий голос говорил на языке, который юный конюх смог назвать лишь одним словом: «плохой». И ему показалось, будто он видел огромную огненную змею, выскочившую из окна Башни Хьелдина и опоясавшую ее шпиль кольцами пламени, а потом разлетевшуюся каскадом искр.

Никто не обратил внимания на рассказ Калеба – туповатого мальчишку не зря выбрали Королем Дураков. Кроме того, рассвет принес в Хейхолт кое-что еще, затмившее ночной гром и даже перспективу наступающего Дня обманов.

Дневной свет показал линию дождевых туч, присевших на корточки у северного горизонта, точно стадо толстых серых овец.

– Клянусь алой колотушкой Дрора, единственным страшным глазом Удуна, и… и… Господом нашим Усирисом! Нужно что-то делать!

В гневе герцог Изгримнур едва не забыл про набожность эйдонита, когда обрушил свой покрытый шрамами волосатый кулак на Большой стол так, что стоявший на расстоянии в шесть футов фарфор громко зазвенел. Его могучее тело раскачивалось из стороны в сторону, точно перегруженный грузовой корабль в ветреную погоду, когда он переводил взгляд с одного конца стола на другой, и снова обрушил на него кулак. Кубок задрожал, но быстро остановился, подчинившись законам тяготения.

– Необходимо что-то предпринять, сир! – взревел он, дернув себя за свисавшую до пояса бороду. – Фростмарш превратился в землю отвратительной анархии! Пока я вместе со своими людьми сижу здесь, как сучки на бревне, на Тракте Фростмарш хозяйничают разбойники! Кроме того, я уже более двух месяцев не получал известий из Элвритсхолла! – Герцог выдохнул, и его усы зашевелились. – Моему сыну отчаянно требуется поддержка, а я ничего не делаю! Где безопасность, которую должен гарантировать Верховный престол, милорд?

Покрасневший, как свекла, риммер опустился на свой стул, а Элиас вяло приподнял бровь и оглядел собравшихся за столом рыцарей. Свободных мест оставалось гораздо больше, чем занятых. Факелы на стенах отбрасывали длинные мерцающие тени на украшавшие зал гобелены.

– Ну а теперь, когда немолодой, но благородный герцог высказал свое мнение, готов ли кто-то с ним согласиться? – Элиас вертел в руках золотой кубок, прокатывая им по шрамам в форме полумесяца на дубовой столешнице. – Кто-то еще считает, что король Светлого Арда бросил своих подданных? – Сидевший справа от короля Гутвульф усмехнулся.

Изгримнур снова начал резко подниматься, но Эолейр из Над-Муллаха положил руку на плечо старого герцога.

– Сир, – сказал Эолейр, – ни Изгримнур, ни кто-либо другой из тех, кто уже выступал, ни в чем вас не обвинял. – Эрнистириец положил ладони на стол. – Мы лишь хотим сказать, хотим просить, умолять, милорд, чтобы вы уделяли больше внимания тем вашим подданным, которые живут далеко от Хейхолта. – Вероятно, Эолейр посчитал свои слова слишком резкими, и на его подвижном лице появилась улыбка. – Проблема в том, – продолжал он, – что на севере и западе орудуют разбойники. У голодающих людей почти ничего не осталось, а только что закончившаяся засуха привела к тому, что проявились их худшие качества… почти у всех.