Трон падших

Камилла взяла кинжал. Ее нервы сплелись в тугие узлы. Она гадала, как как они с Завистью умудрились так крепко запутаться в паутине лжи. Припомнив события нескольких последних недель, Камилла попыталась понять, могла ли она поступить иначе.

Почему она раньше не пыталась поговорить с Завистью?

Ответ был ясен, как день. Она боялась.

Отец часто говорил Камилле, что страх управляет всей тьмой мире. Напротив, любовь – величайший источник силы. Она даже самым слабым придает силу и смелость, которые никогда не родятся из страха. Матери защищают детей. Партнеры, друзья, добрые люди становятся теми, кого страшится само зло.

И все из-за любви.

До сих пор Камилла не выбирала путь любви. Она попалась в ту же смертельную ловушку.

Перемены пугали ее, как и все неведомое. Неизвестное страшило, а привычное успокаивало, даже если оно не всегда было хорошим.

Камилла сразу же поняла, что нашла в Зависти.

В глубине души она всегда это знала.

В глазах принца промелькнул страх, и вовсе не из-за странного грохота и предупреждающего треска земли под ногами. Камилла еще ни разу не видела его таким встревоженным. Может, и он все понял? Даже если сам себе в этом не признавался.

Возможно, он боялся оказаться правым. Боялся того, что́ это будет значить. Возможно, это была их последняя игра – игра в отрицание. Признать правду означало бы принять перемены. Ни один из них не был к этому готов.

Но перемены были необходимы. Особенно сейчас.

Камилле хотелось уберечь Зависть от боли, которую она сама могла ненароком ему причинить. Она не подозревала, кем он станет для нее. Едва ли.

Она сама не поняла, как это произошло, но она прикипела к этому любителю игр и извращений. Несмотря на все его бахвальство и ложь, Камилла понимала, что он чувствует к ней то же самое. Камилла не сразу поверила, что это правда, а стоило бы. Это прослеживалось во всем, что он делал.

Вопреки всему, невзирая на правила Зависти, Камилла ему нравилась.

И не только ее внешность, но и ее темперамент, ее ум. Ее безжалостная, дикая сторона нравилась Зависти не меньше мягкой творческой натуры. Он видел, как Камилла убила человека и как стояла перед королем. Ничто из этого его не шокировало и не вызвало у него отвращения.

Но ведь это лишь полуправда, не так ли?

Сделав глубокий вдох, Камилла порезала ладонь лезвием, не обращая внимания на его алчное свечение, и приложила к колонне. Ни к чему было откладывать неизбежное.

Все и без того становилось хуже и хуже.

Она смотрела на Столпы и на сверкающую полосу света, которая вспыхнула между ними с тихим потусторонним гулом. Жасмин, гардения, глициния и мускус. Ночь и ее бессчетные удовольствия. Ароматы Дикого Двора.

Как только Камилла с принцем пройдут через портал, все изменится.

Зависть даже не взглянул на Столпы.

Он смотрел на нее.

Его лицо ничего не выражало. Но он не был глупцом. Он решал сложнейшие головоломки. Казалось, он наконец-то разгадал и эту тайну.

Камилла задумалась, пожалеет ли он, что ему это удалось.

Но было слишком поздно.

Пока у нее не сдали нервы, Камилла схватила Зависть за руку и шагнула сквозь портал, прямо в цитадель короля Неблагих.

Они выиграли, но Камилла не могла перестать думать, что проиграла гораздо больше.

Шестьдесят

Дикий Двор представлял собой сплетение растений и ветвей. Он мало чем отличался от того, что Зависть увидел здесь в прошлый раз. Принц глубоко вздохнул и заставил себя думать об игре, а не о том, как бы выследить этого ублюдка Леннокса и пронзить демоническим кинжалом его гнилое сердце.

Портал выбросил их на задворки королевского сада, прямо на длинную прямоугольную открытую террасу возле тронного зала. Темные фейри обожали танцевать здесь и заниматься любовью под луной.

Танцплощадка была вымощена большими камнями, поросшими мхом.

Деревья по периметру тянулись к ночному небу. Между ветвей висели прозрачные панели, которые служили перегородками для игр фейри.

Цветущий плющ вился по решеткам, отчего стены казались живыми.

Массивные сундуки с необработанными краями, вырезанные из вековых деревьев, стояли вдоль края танцплощадки. Их отшлифованные крышки использовались в качестве столов для перезрелых плодов, блестящих бутылок вина и другого алкоголя фейри. По всем внешним признакам, это был волшебный мир. Ода ночи и множествам ее чудес.

Зависть взглянул на Камиллу. На мгновение она показалась ему такой маленькой и напуганной. Она засмотрелась на что-то в дальнем конце террасы, но потом заметила, что он на нее смотрит, и приняла безразличный вид. Зависти хотелось взять ее за руку, но он не собирался давать Ленноксу повода причинить ей боль.

Камилла сделала шажок в сторону к помоста на противоположном конце открытого зала, но Зависть остановил ее.

– Подожди.

Вокруг них извивались другом фейри. Они танцевали, сражались и занимались любовью под мрачную заводную музыку. Позади возвышались две гигантские колонны, разрезающие ночное небо, как обнаженные мечи. Так выглядела обратная сторона Столпов-Близнецов, и она все еще не погасла после их прибытия.