Трон падших

Зависть впился в ее затылок глазами, словно воткнул в Камиллу две раскаленные кочерги. Он знал, что она это почувствовала, и заметил, как слегка напряглись ее плечи.

Поразительное, ужасное осознание настигло его.

Зависти понадобились все силы, чтобы ничем не выдать своего потрясения. Его предали.

Леннокс внимательно наблюдал за этой сценой, поэтому Зависть уловил момент, когда король решил развлечься сам и наклонился вперед, сложив пальцы домиком.

– Дети, – почти промурлыкал он. – Достаточно.

Он не сводил глаз с Зависти. В них отчетливо читался победный блеск.

Зависть сжал кулаки. Выражение его лица стало столь же ледяным, как холод, охвативший душу. Выходит, Камилла хранила много секретов.

Она не Благая.

Она принцесса Неблагих.

Дочь мужчины, который разрушил двор Зависти. Его злейшего врага.

В памяти промелькнуло воспоминание о том, как она чуть не упала в обморок у Вексли на крыше.

Конечно. Кровля была сделана из железа. Неудивительно, что Камилле стало плохо.

Наконец она осмелилась взглянуть в его сторону, но Зависть сделал вид, что ее не существует.

Он и сам был безжалостным ублюдком, но Камилла с легкостью его переиграла.

Каким, должно быть, болваном ей казался Зависть, когда рассказывал о своей ненависти к королевской семье Неблагих.

И когда имел ее на собственном троне. Теперь та ночь предстала перед ним в новом свете, как и насмешки Камиллы. Она овладела Завистью в его тронном зале, чертовски хорошо зная, что ее отец по-королевски уделал его двор. Ее сходство с Ленноксом действительно поражало.

Подумать только: пускай всего на мгновение, но Зависть задумался о том, чтобы нарушить ради нее свое правило.

А она поимела Зависть и его трон. Черт возьми, это был последний раз, когда его обыграли Леннокс и его семейка.

– Игра окончена, – сказал Зависть. Он явственно ощутил первые медленные удары нового сердца. Конечно, черт возьми, сейчас самое время – как раз когда оно вот-вот разобьется заново. – Где мой приз?

Шестьдесят один

Камилла знала, что сейчас Зависть ненавидит ее больше всего на свете. Он наверняка сделал неправильные выводы, когда Леннокс подтвердил их родство. А все потому, что Камилла не рассказала ему всей правды. Она хотела обнять его, объяснить, попросить прощения, но слабости не было места на Диком Дворе. Если ее настоящий отец поймет, как много Зависть для нее значит…

Она одарила отца, Короля Невидимых, безжалостной улыбкой, которой научилась от матери.

– Он выиграл игру, а я хочу вернуть свой талант. Немедленно.

Наконец Камилла бросила взгляд через плечо, внимательно изучая демона.

Зависть пристально смотрел на нее. Если бы взглядом можно было убить, Камилла уже упала бы замертво к его ногам.

– Отдай ему приз и покончим с этим, – сказала она со скучающим видом.

Леннокс откинулся назад, не отводя от дочери глаз.

– Ты говоришь от его имени? – спросил он тихим предостерегающим голосом.

– А что? Ты отправил его в мое королевство. Заставил его просить моей помощи в своей жалкой игре. А потом сделал так, чтобы Проклятый Трон похитил мой талант.

– И? – мягко, но угрожающе промурлыкал король.

– Очевидно, так ты вынудил меня явиться сюда. Ты знал, что талант – единственная вещь, с которой я не соглашусь расстаться. Много лет назад ты посылал за мной Волка, и это не сработало. Матушка говорила, что ты понятия не имеешь о том, что означает отказ.

Камилла была практически уверена, что Зависть до сих пор слушает, не дыша.

– Пожалуйста. Я хочу получить назад свою магию и вернуться домой. В Уэйверли-Грин.

Она увидела, как ее отец, настоящий отец, сощурился. Почувствовала его недовольство за миг до того, как он вспыхнул от ярости.

Секунду спустя король Неблагих предстал перед ней. Его глаза сияли и переливались, как звездный свет. Волосы тоже изменились: серебристые локоны стали черными.

Глаза и волосы короля Неблагих менялись вместе с его настроением, словно светлая и темная ночь, лунное сияние и мрак, когда луна прячется за тучи.

– Что ты сказала? – спросил он жутким глухим голосом. Неблагие оживленно болтали на заднем плане. – Ни одно мое дитя не опустилось бы до того, чтобы просить!

Камилла выругалась про себя. Смертные так часто говорили «пожалуйста», что она забыла, каким оскорблением это считалось в королевской семье Неблагих. Теперь она подтвердила, что стала ничем не лучше их смертных питомцев.

– Ты хочешь стать прежней, дочь?

Она выдержала его взгляд, стиснув челюсти.

– Да.

На пальцах у него тут же выросли когти. Одним сверхъестественно быстрым движением он полоснул когтями Камилле по затылку. Горячая кровь потекла по шее, закапала на пол. Места порезов обожгло огнем.

Она сдержала крик, чтобы не доставить ему удовольствия видеть, как ей больно.

Зависть вздрогнул. Его рука потянулась к клинку. Камилла не смела на него взглянуть.

– Я бы не стал этого делать.

Леннокс тоже заметил движение Зависти.

Камилла стиснула зубы, когда поняла, что сделал Леннокс. Магия пробежала у нее по коже и обнажила то, что было ото всех скрыто.