Трон Принцессы

— Мы когда-нибудь будем говорить о нем? —  Келлер смотрел на меня из-за кухонной стены, жуя зеленые чипсы с начос. Капуста, наверное.

— О ком? — Я не отрывалась от того места, где рисовала на диване. Также известна как моя новая кровать за последний месяц, с тех пор как я переехала туда после того, как выгнала Рэнсома, и никогда не удосужилась открыть ни один из конвертов, которые мои родители прислали с новыми кредитными картами.

— Волан-де-Морт.

— Мы не произносим его имя. —  Я вздрогнула.

— Тогда Рэнсом.

— О нем я тоже не говорю.

Я рисовала раненое сердце, стянутое, как корсет. Сердце таяло, вытекая из-под нитей. Я прикусила нижнюю губу, чтобы подавить стон боли. От одного его имени мне хотелось плакать.

— О, дорогая, это нормально, что ты не в порядке. —  Келлер сидел на подлокотнике дивана и гладил меня по волосам.

— Нет, это не так. — Я встала, подошла к своему чемодану в углу его гостиной и открыла его. В него я положила конверт, полный денег. Деньги, которые я копила много лет назад. Папа всегда говорил, что хорошо иметь под рукой наличные, и он не ошибался. Мне это было нужно, когда я оплачивала свою трудотерапию, а также репетиторство, чтобы помочь мне справиться с моей неспособностью к обучению и дислексией. Потом была Илона. Она тоже не из дешевых.

Я вытащила деньги из конверта, молча считая. Там осталась только тысяча. Больше ничего. Черт.

— Я могу одолжить тебе немного денег, — раздался голос Келлера со своего места на диване.

— Мне не нужны твои деньги; Я хочу, чтобы ты дал мне работу.

Я захлопнула чемодан, встала и пошла на кухню за стаканом воды. У нас уже был этот разговор бессчетное количество раз. Я отчаянно пыталась получить работу в Main Squeeze. Но Келлер продолжал предлагать, чтобы он просто дал мне денег, пока я снова не встану на ноги. Я не могла принять его предложение. Я не хотела быть в долгу перед ним — перед кем-либо — и я не знала, когда мое финансовое положение улучшится.

Келлер последовал за мной на кухню. У него была двухкомнатная квартира в Западном Голливуде. Она была крошечной, но безупречно спроектированной. Серые диваны с мягкой обивкой и кресла из тонкой кожи, тафтинговые коврики в персидском стиле, пледы из искусственного меха и абстрактные картины, которые он купил за бесценок в центре Лос-Анджелеса на Art Walk.

Я налила себе стакан воды из-под крана, прежде чем повернуться и прислониться к его белоснежной кухонной стойке.

— Дорогая, ты же знаешь, что я бы хотел. В мгновение ока. — Келлер сжал мои руки, его лицо было полно раскаяния.

— Тогда что тебя останавливает? — спросила я. — Почему ты не дашь мне шанс?

— Ну, это не игра, а работа на Main Squeeze. — Он неловко жевал крендель, потирая затылок. — Тебе придется рано вставать на смену, нарезать все фрукты и овощи в пять утра… иметь дело с невыносимыми клиентами.

— И ты не доверяешь мне хорошую работу? — Я приподняла бровь, чувствуя, как веко дергается от раздражения.

Он поморщился.

— Ты никогда в жизни не работала, Хэл.

— Все бывает в первый раз.

— Факт. — Он вздохнул, выглядя измученным. — Но Main Squeeze для меня очень важен. Это мой хлеб с маслом, и я не могу позволить себе никаких заминок. Я не думаю, что ты понимаешь. — Он закрыл рот и покачал головой. — Дорогая, я действительно не беру ни цента от своего отца. Если все пойдет к черту, я не смогу выплачивать ипотеку за это место. Я не смогу оплатить лизинг моей машины. У меня нет плана Б. Или плана В. Это все, что у меня есть. Эта маленькая соковыжималка. Мой отец - рок-звезда, который влюблен в себя, в свой кокаин и в ту девушку, которая в данный момент сосет его член - не уверен, кто это в этом месяце, но она должна быть моложе меня. Мне не на что опереться. Мамочка и папочка Торн не внесут за меня залог. И я люблю тебя! — страстно воскликнул он. — Но...

— Но ты не можешь рассчитывать на меня, — мягко закончила я.

Я поняла. Я действительно понимала. Келлер знал меня до того, как я изменилась. До того, как я поняла, что жизнь — это не американские горки дизайнерских сумок и ошибок. Он знал меня как девушку с шофером, с кредитками, с домом, который не соответствовал ее несуществующей зарплате. Он любил меня такой, какая я есть. Товарищ по тусовке. Сообразительная девушка, с которой всегда весело. Но он бы не доверил мне свои средства к существованию.

И… я не могла винить его за это.

Я не давала ему никаких оснований полагать, что я понимаю и могу участвовать в реальном мире. До сих пор.

Слабо кивнув, я повернулась и ополоснула стакан, которым пользовалась, поставив его на решетку для посуды.

— Я должна идти.

— О, милая, не будь такой! У меня ничего нет до двух часов. Мы можем запоем посмотреть «Продажу заката» и съесть эти органические кокосовые финики из Whole Foods, которые выглядят здоровыми, но на самом деле чертовски калорийны.

Подарив ему натянутую улыбку, я схватила подол его рубашки и сжала его.