Трон Принцессы

С чего она взяла, что я заплачу за это дерьмо?

— Наличные подойдут. Как и кредитная карта. — Она не удостоила меня взглядом.

— Тем не менее, я все еще не тянусь к кошельку.

— Я уже несколько дней не получала суточных, — напомнила она мне. — Давай. Заплати. Это должно покрыть татуировку и чаевые.

— Я за это не заплачу.

— Ну, кто-то же заплатит, — сказал человек за стойкой, расстегивая пуговицы своего кожаного жилета. — А у меня нет целого дня, приятели.

— Боже, я понимаю, — дерзко сказала она, соблазнительно падая на его стол. — Последнее, что нам нужно, это заголовок, сэр. Дочь Энтони Торна ушла из местного тату-салона, не заплатив по счету.

Ага. Хэлли Торн не была дурой. Она просто направила каждую клетку своего мозга на то, чтобы быть маленькой шалунью-манипулятором.

Напомнив себе, что я собирался задержать ее в Техасе на долгое время, и это было достаточным возмездием, я достал бумажник и протянул ему свою карточку.

Братц вылетела из магазина, вся в солнечном свете и радуге.

— Видишь? Это было не так уж плохо.

После быстрой остановки в свадебном магазине, чтобы снять мерки для платья подружки невесты, мы молча поехали в дом ее родителей. Мой любимый саундтрек.

Примерно на полпути нашего путешествия она вздохнула, и тогда я понял, что моя удача отвернулась, и она собиралась заговорить.

— Я думаю, что могу быть ужасным человеком.

— Наконец-то заявление, за которое мы оба можем согласиться. — Ожидала ли она напутственной речи? Мы были в эпицентре холодной войны.

— Я серьезно, Рэндом. Я так думаю.

Я не хотел узнать ее лучше прямо сейчас. Я не хотел слышать о ее горестях. На самом деле, я сожалел о том моменте, когда допустил ошибку, рассказав ей о своем скромном начале, но в то время она выглядела почти готовой покончить с собой, а мертвый клиент выглядел бы очень плохо в моем резюме.

Она смотрела в окно с легкой надутой губой. Мне показалось, что я увидел, как по ее щеке скатилась слеза.

Думаю, самореализация была частью плана «повзрослеть», который я ей навязал. Вздохнув, я сказал:

— Почему ты считаешь себя ужасным человеком?

— Я только вчера поняла, что у меня нет настоящих друзей. Никаких реальных связей. Мои отношения с семьей в руинах. Моя жизнь заключается в соблюдении приличий. Это пустая оболочка.

Я ничего не говорил. Если это был ее прорыв, то лучше ей самой прийти к выводу.

— И все эти друзья из Инстаграма… Нина и Тара… — Она нахмурилась, качая головой. — Они ни разу не позвонили мне с тех пор, как я приехала сюда. Никто, кроме Келлера — он самый близкий, но… Тебе не кажется это странным?

— Нет. Вполне возможно, что Нина и Тара не умеют пользоваться телефоном.

— Я просто чувствую, что трачу свою жизнь впустую.

— Да, — подтвердил я. Это была первая трещина в ее образе бульварной принцессы, и я собирался разбить ее на части и вытащить то, что скрывалось под ней.

— Что я должна делать?

— Получить работу. Сделай что-то значимое в своей жизни. Способствуй. Не похоже, чтобы ты была чужда альтруизму, — процедил я. — Ты беспокоишься. Используй свои добрые намерения.

— Я всегда думала, что работа — это средство для достижения цели. Способ платить за удовольствия жизни.

Она выглядела загипнотизированной идеей, что сделать что-то с собой было вариантом, а не плохой шуткой.

— Как ты думаешь, почему люди, вышедшие на пенсию, быстро деградируют? Людям нужно быть в движении. Бороться или умереть.

— Но я чувствую, что все хотели бы увидеть, как я потерплю неудачу. — Она прикусила нижнюю губу.

— Докажи, что они ошибаются.

— Что, если я не смогу?

— Тогда умри, пытаясь.

— Какой смысл пытаться, если ты потерпишь неудачу?

Я мрачно улыбнулся.

— Ты смотришь на себя в зеркало по-другому. Ты когда-нибудь задумывалась о том, чем хочешь заниматься в жизни?

Она склонила голову. Никаких сюрпризов. Для меня ответ был очевиден. Но она должна была осознать это сама. Было бы нехорошо, если бы я передал ей эту идею. Это должно было исходить от нее. И, по крайней мере, она заслужила выбрать это для себя. Не то чтобы она много говорила об остальной части своей жизни, не о семье, в которой она родилась.

— Лучше придумай что-нибудь. — Я барабанил по рулю. — Это часть нашего процесса.

— Хорошо. — Она расправила плечи, села прямо. — Ты считаешь меня порядочным человеком?

Мы все еще говорили на эту тему? Господи.

— Я думаю, это не имеет значения, — сказал я, а когда она снова открыла рот, чтобы заговорить, добавил: — Этот разговор окончен, Братц.

Судя по тому, как прошел ужин, я был приятно удивлен стойкостью Братц. Ее верность. У нее были все основания списать этих людей со счетов, но она все равно держалась цивилизованно.

— Это неофициальный ужин. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома, — призвала Джулианна Торн, уютно устроившись в красном атласном жакете от Александра МакКуина.

Мы последовали за Торнами через фойе, Братц смотрела себе под ноги, выглядя намного моложе своих двадцати одного года.