Трон Принцессы

Когда я думала о Крейге как о семье, мне хотелось содрать с себя кожу и бросить ее в костер. Особенно после того, как я нашла свой собственный ритм, свою страсть к рисованию именно здесь. Я бросила свой альбом для рисования, откинувшись на спинку стула. Рэнсом просунул свое потное лицо в мою дверь, чтобы убедиться, что я жива. Я отмахнулась от него.

— Ты едешь в округ Колумбия, Хэлли. Я не выслушаю никаких оправданий, — сказала мама.

— Мама…

— Передай меня Рэнсому, пожалуйста.

Я чувствовала себя тринадцатилетним подростком, обсуждающим время комендантского часа. Со стоном я протянула Рэнсому свой телефон. Он вошел внутрь, одетый в мокрую футболку и серые спортивные штаны с многообещающей выпуклостью.

— Да? — спросил Рэнсом. — Да, — сказал он снова. Потом, — когда? — И, наконец, — Она будет там.

Он повесил трубку и вернул мне телефон. Мои глаза горели от непролитых слез.

— Мы уезжаем завтра, — объявил он.

Я сбросила заявление с плеч, переключив внимание на блокнот на коленях. Все было хорошо. Я бы просто позволила всему пролететь мимо меня. Через меня, может быть. Лишь бы не осталось во мне.

— Братц, — сказал он, чтобы привлечь мое внимание.

Я взяла свой альбом для рисования, листая страницы.

— Братц.

Ничего. Не мое имя, не моя проблема. Мне было достаточно.

— Хэлли.

Я неохотно посмотрела на него.

— Да?

Может быть, это было время, когда у него выросло сердце, и он спросил меня, что случилось. О моем отвращении к Крейгу. Или, может быть, он поговорил бы со мной. Попробует придумать, как поездка может быть немного менее неудобной для меня.

— Не забудь выучить свою речь. — Он указал на стопку страниц на углу моего стола, затем захлопнул дверь и направился в душ.

Рэнсом Локвуд не проявлял сострадания.

ГЛАВА 11

Рэнсом

Тогда.

Карманная кража превратилась в воровство. В итоге мы разошлись по местам, Том, Лоуренс и я. В основном крупные магазины и корпоративные сети. Люди, которые не захотят выдвигать обвинения, даже если нас поймают.

В какой-то момент мы выпустились и стали мелкими торговцами наркотиками. Мистер Моруцци был плодовитым преступником, на него работало много людей. На первый взгляд, он был успешным бизнесменом, у которого было несколько палаток с хот-догами по всему Чикаго. Но количество грязных денег, прошедших через наши руки, было смехотворным.

Во-первых, мы были мальчиками на побегушках, принося и собирая небольшие посылки. Затем, в средней школе, мы стали дилерами. Мы никогда ничего не трогали. Таково было правило мистера Моруцци. Он не хотел никаких наркоманов под своей крышей.

Чтобы компенсировать нашу дерьмовую жизнь, которая состояла в том, чтобы ходить в школу, получать отличные оценки, чтобы угодить CPS, а затем работать на него до изнеможения (нулевая комиссия, спасибо за вопрос), он заплатил нам сомнительной валютой — женщинами.

В частности, высококлассные проститутки. Думаю, он хотел исказить наше представление о любви и браке. Ему не нужно было проходить лишнюю милю. Один взгляд на его жалкий брак с терапевтом — миссис Моруцци, которая почти не была дома, и у которой был любовник, живший в Канаде, куда она часто приезжала, выполняла свою работу.

Всякий раз, когда миссис Моруцци отсутствовала, он вымещал на нас свой гнев. Об избиении не могло быть и речи. Мы все были больше и сильнее, чем он. Вместо этого он заставил нас драться друг с другом. Для еды. Для денег. Для женщин.