Тропа через Морхейм

— Я не верю в эти сказки, Ваше Величество, — ухмыльнулся Охнэр и скрестил на груди руки, — если бы это было правой, то здесь толпилась бы очередь из желающих потолковать с мертвецами.

Король Сидхейма тонко улыбнулся, и выглядело это так, будто камень рассекли лезвием меча.

— Мертвые все забывают. В этом суть вечного сна Древних, в который они погружаются, ведь помнить — это привилегия. Мелерион Лембербентель мертв. Будьте в этом уверены.

С этими словами высокий царственный сид в серых одеждах покинул грот, оставив сварта в смятении.

***

Охотник снова проснулся среди ночи, точнее, перевернулся на другой бок и ощутил движение в коридоре. Набросив черный плащ, он тихо спустился по винтовой лестнице в сад, где с облегчением увидел скелетов, выходящих из каменной стены с коробками.

Сварт последовал за ними, стараясь не распугать колонну усопших своим яростным преследованием, и вскоре оказался на пороге грота. Скелеты исчезали в нем, растворяясь в воздухе и унося в небытие тайну Сидерхолла.

Потеряв терпение, Охнэр схватил последнего мертвеца за костлявую руку и рывком открыл коробку, которая оказалась… пуста.

— Что в ней? — требовательно спросил сварт, уставившись немигающим черным взглядом в пустые глазницы скелета.

— Дары Владычице Морхане, — последовал бесстрастный ответ.

— Не ври мне, — пригрозил мертвецу сварт. — Я и не такое повидал в Морхейме!

— Мертвые не лгут. Ты только наполовину мертв, поэтому не видишь, — произнес скелет и клацнул челюстью, будто насмехаясь над Охнэром, — умри окончательно и все узнаешь.

— Бред какой-то! Я с таким трудом выживаю, а тут должен умереть? А ну дай сюда коробку, нежить! — раздраженно крикнул Охотник и замахнулся на костяного носильщика, но тот уже превратился в туман.

Сварт, разозлившись из-за неудовлетворенного любопытства, со всей дури пнул мыском сапогом лужу на полу и вдруг ударился обо что-то твердое. Боли он не почувствовал, только ощутил склизкий холод, который заполз ему в душу или в то, что от нее осталось.

Наклонившись, Охнэр поднял маленький круглый камень, а затем, обессилев, грохнулся в обморок.

***

На следующее утро Охотник проснулся в своей комнате.

Голова у него раскалывалась, а в кулаке он сжимал невесть откуда взявшуюся каменную горошину, испачканную в грязи.

Замысловато выругавшись, Охнэр вспомнил, как скелеты с коробками оставили его в одиночестве и самое главное — в дураках, после чего он запил свое горе тремя десятками кувшинов с вишневым вином, изрядно опорожнив дворцовый погреб.

— Нет худа без беды, а похмелья — без воды, — ухмыльнулся сварт и вылил на себя таз воды, который почему-то оказался не родниковой водой для умывания, а чем-то весьма дурно пахнущим.

— Фаталия! Ты снова помои оставила! — взревел Охотник, пытаясь выломать железную дверь, ведущую в башню Безумной принцессы.

— Это не она! — тоненько пискнула из-за двери служанка принцессы. — А я! Хотела проучить вас, господин Охотник. Неприлично так воспитывать принцессу Сидхейма…

— Где она! — неистовал личный стражник.

— Сбежала, господин Охотник, — чуть не плача, ответила из-за двери служанка, — снова.

— Тем лучше. Пусть бежит. Если поймаю, убью, — зло пробормотал сварт и яростно стиснул челюсть.

Ночной убийца

Это еще что?!

Скорпикор.

Я не слепой, Мелкая, но явно выжил из ума, когда разрешил тебе завести питомца. Это не магический помощник, а магический убийца, тяжело вздохнул Охнэр, опасливо косясь на блестящий панцирь черного боевого скорпиона, достающего Фаталии до бедра. — Верни его обратно, если сможешь, конечно, запихнуть его в недра Свартхейма.

Нет! — упрямо мотнула головой Фаталия, снова растрепав мудреную прическу, которую ей только соорудила на голове служанка. — Он милый! И добрый! Прямо, как ты.

Только через мой труп, в который я очень быстро превращусь, если эта гадина останется здесь, нахмурился сварт и поставил на землю дорожный рюкзак. — Скорпикоры питаются жизненной силой. Глазом моргнуть не успеешь, как эта тварь всадит в тебя жало, высосет соки и вымахает размером с дом. В Свартхейме их выращивали для проведения боев, ведь эти твари почти неуязвимы. Я-то уж знаю! Один раз пришлось биться с ним насмерть.

Они стояли за воротами дворца Сидерхолла, готовые вот-вот отправиться в путь. Охотничий домик находился на юго-западе Сидхейма почти возле Стены. Оттуда рукой было подать до Храма Войны, в который определил принцессу обучаться король Сидвиллиат, правда, Фаталия об этом еще не знала.

И? Что было дальше? потеряла терпение воспитанница, ласково поглаживая скорпикора по клешне.

Я умер, развел руками Охнэр, оглядываясь по сторонам в поисках провожатого, который где-то прохлаждался уже битый час.

Опять? — разочарованно протянула Фаталия и надула губки.

Не опять, а снова, Мелкая, важно поправил сварт.

А разница?

Разница есть. Когда умираешь «опять», значит, непредсказуемо, а когда «снова», значит, ожидаемо. На подземной арене я не питал иллюзий — убить скорпикора почти невозможно, поэтому умер, как мужчина, пуще прежнего нахмурился сварт, хотя уголок его рта вдруг дрогнул в усмешке.