Тропа колдунов

Тимофей не понял, какую именно волшбу сотворил князь. Он видел лишь, как ковёр, на котором только что была ворожея, разлетелся мелкими клочьями. Поднявшаяся к потолку туча ворса и искрящейся пыли на миг заслонила обзор. А в следующее мгновение Тимофей разглядел силуэт Арины, метнувшийся в сторону…

В сторону чего? Неужели…

Кры-сий!..

Буквально в нескольких шагах от гречанки зиял разверстый зев Тёмной Тропы.

Пот-рох!..

Откуда она взялась? Сама Арина не могла проложить Тропу из крепости: магия Угрима перекрывала все пути к отступлению из осаждённой цитадели.

А это значит… Значит, кто-то другой протянул Тропу в крепость. Снаружи. Извне.

Тропа поглотила Арину. Проклятая ведьма снова ушла от них! Ушла сама и унесла Кощееву Кость.

А секунду спустя с Тёмной Тропы и из оседающего пыльного облака выступила чья-то фигура.

— Зигфрид?! — ахнул Тимофей.

И Тропа закрылась.

* * *

Невероятно, но к ним действительно шёл барон Зигфрид фон Гебердорф. Правда, сейчас он был мало похож на того лощённого задиристого юнца, которого Тимофей знал прежде. Без оружия, без доспехов, без геральдических львов. И ещё эти грязные одежды. И — неестественно спокойное лицо, расслабленное, не отражающее никаких чувств. И — мутный взгляд. И — вялая походка сомнамбулы…

Тимофей не знал, что и думать. Зигфрид — всего лишь рыцарь, а не маг. Тогда почему он здесь? И как очутился на колдовской Тропе?

Угрим, вскинувший было руки для очередного удара, удержался от боевой волшбы.

— Княже, это Зигфрид, рыцарь Феодорлиха, — на всякий случай пояснил Тимофей. — Он…

— Знаю, — хмуро перебил Угрим, — всё знаю.

Ну да, конечно… Когда Тимофей, будучи толмачем при татарском посольстве, имел сомнительное удовольствие познакомиться с бароном фон Гебердорфом, Угрим был связан со своим посланцем колдовской нитью. Князь всё видел глазами Тимофея и всё слышал его ушами. Значит, Зигфрида он тоже знал.

Барон молча приближался к ним. Потерянный какой-то, замученный, пошатывающийся, словно в хмельном угаре.

Угрим выписывал руками сложные магические знаки, то ли намереваясь испепелить Зигфрида, как только в этом возникнет необходимость, то ли силясь проникнуть в его мысли. Скорее всё же второе: серьёзной опасности безоружный, медлительный и жалкий на вид барон представлять не мог.

Тимофей в растерянности смотрел то на Угрима, то на Зигфрида.

Барон брёл на них как во сне.

— Княже, ты что-нибудь понимаешь? — спросил Тимофей.

— Нет, — процедил сквозь зубы Угрим. — но я чую на этом латиняне сильную магию. Он укрыт чужими чарами и укрыт хорошо. Кто-то поставил над ним колдовскую защиту и провёл по Тропе. Кто-то, достаточно сильный, чтобы проложить Тёмную Тропу и скрыть мысли своего посланца.

Тимофей вконец запутался. Если неизвестный маг задумал похитить Арину или Чёрную Кость или и то, и другое сразу, для чего ему потребовалось отправлять сюда Зигфрида? Безоружного, едва передвигающего ноги. От такого вялого лазутчика проку всё равно не будет. От такого бойца — тем более.

Барон шёл к Угриму. Зачем? С какой целью? Тимофей занервничал.

— Княже, может его того, а?.. — Тимофей покосился на вмёрзший в ковёр меч. — От греха-то подальше?

Уж очень подозрительным гостем был этот Зигфрид, не похожий сам на себя.

Угрим, не отрывая глаз от барона, покачал головой.

— Этот рыцарь — единственная ниточка, которая, возможно, укажет нам путь к чародею, открывшему Тропу. И к Арине. И к Кости, которую гречанка забрала с собой.

Единственная ниточка? Вот почему князь не спешит убивать Зигфрида. Надеется что-нибудь выведать.

Что ж, у Угрима сейчас две Кощеевы Кости. С их помощью, может, и удастся снять чужую колдовскую защиту. Но всё же близко латинянина к князю подпускать не стоит.

Тимофей выступил навстречу Зигфриду.

— Погоди-ка, барон.

Он преградил дорогу незваному гостю и грубо оттолкнул Зигфрида в сторону.

Тот послушно отступил. Молча обошёл Тимофея справа.

Словно не заметив.

Странно всё это, очень странно. Ведь должен был заметить! И узнать должен был. И вспылить. Прежде барон фон Гебердорф был горячим малым. А сейчас даже не огрызнулся, даже глазом не повёл. Но ведь люди так сильно не меняются. А может, и не барон это? Может, не настоящий барон?

Настоящий давно бы дрался — пусть даже и голыми руками.

Когда барон прошёл мимо, Тимофей заметил ещё одну странность: сзади, под затылком Зигфрида, торчал кусочек блестящего металла. Кровяных колтунов в волосах почему-то не было, зато с засевшего в шее острия свисала красная шёлковая лента. Лента слегка покачивалась при каждом шаге.

Шаг, шаг, ещё один…

Тимофей догнал Зигфрида, схватил за плечо.

Тот не оглянулся, потащил Тимофея за собой, пытаясь поближе подойти к Угриму.

— Остановись и скажи, что тебе нужно, — громко и властно велел князь.

Приказ Угрима неожиданно возымел действие.

Зигфрид встал как вкопанный в четырёх-пяти саженях от князя.

Поднял правую руку. Протянул к князю.

Призыв? Просьба? Предостережение?

Пальцы левой руки потянулись к правому предплечью. Зачем?