Тропа Крысиного короля

– Уверена, – ответила она. Все это лишь голос яда, который бродил в крови. Яд вызывал видения, чудесные и пугающие, яд оживлял давно умерших. На самом деле, не было никакого призрака и никаких чудовищ. Значит, надо было либо умереть и освободиться, либо дождаться, когда закончится действие отравы.

– Да, я уверена, – сказала Мия уже тверже. – Весь мир принадлежит Богу, даже этот север. А с Богом мне не страшно.

Тристан Кейдн негромко рассмеялся. От призрака веяло студеным запахом ягод, сена и волчьей шкуры. Он присел на кровать рядом с Мией и осторожно, с пугающей заботой погладил ее по растрепавшимся волосам. Рука была тяжелой и очень горячей. Рука принадлежала человеку, а не чудовищу.

Впрочем, разве Мия могла это знать точно?

– Твоя служанка была права. Бог никогда не заглядывает на север. Ему здесь нечего делать, – произнес призрак. – Когда-то Он отделил часть земель во власть тьмы. И теперь тут творится самое интересное. Крысы превращаются в людей. Людская кровь становится драгоценным камнем. Камень трансформирует материю.

Мия увидела руку Крысиного короля – обычную мужскую руку в темно-синем рукаве камзола, вот только вместо большого пальца были серые, идеально вычищенные кости. Тристан Кейдн поднял руку, указав на окно, и створки бесшумно отворились, впуская ветер, снег и зиму.

Сквозь оцепенение Мии наконец-то начал пробиваться страх – так бойкий ручеек весной прорывается сквозь сугроб. По комнате закружились белые метельные нити, и откуда-то издалека донесся волчий вой.

Владыка Севера созывал волков. Готовился лететь.

– Вперед! – весело воскликнул Тристан Кейдн. Мия вдруг поняла, что уже не лежит на кровати, а поднялась и медленно, внутренне сопротивляясь каждому шагу, идет к окну.

Впрочем, окна не стало почти сразу. В стене открылся огромный иззубренный проход. Шагнув к нему под действием чужой воли, Мия увидела не тот Ангеат, который ей все это время показывала магия, а настоящую крепость Крысиного короля: давно покинутую, мертвую. Часть домов развалилась, часть таращилась провалами окон, и везде, везде Мия видела юркие крысиные тела – крысы шныряли среди развалин, замирали столбиками на заснеженных ступенях, злобно сверкали красными огоньками глаз.

«Как жаль, что сейчас еще не вечер, – подумала Мия, – и я все это вижу. Во всех подробностях».

– Прошу! – Крысиный король подтолкнул ее в спину. Мия сделала шаг в проход и даже не успела испугаться: рухнула на пушистую шкуру, которая укрывала лавку в санях. Волчий вой разлился ближе, снежные ленты закрутились впереди и соткались в тех самых зверей, которые вчера едва не сожрали Мию в лесу.

Аделард. Он ведь живой человек, а не призрак, он должен быть где-то здесь! И Эрик – несчастный безумный поэт, которого Оливер Гринн привез на север и превратил в верного раба Крысиного короля. И Терри Бренсон – все это были люди, а не призраки и не крысы!

Где они сейчас? Увидят ли Мию в санях Крысиного короля, отважатся ли прийти к ней на помощь?

Волки хором взвыли и задергались в упряжи, собираясь бежать и нести сани над миром. Тристан Кейдн шагнул в свои сани, и на мгновение Мия увидела его – грозовую тучу, полотнище тьмы, в которой клубилась безжалостная северная буря. Сверкнули рубины глаз, Крысиный король опустился на скамью рядом с Мией, и сани рванули в полет.

Ангеат резко ушел вниз. На какое-то мгновение Мия ослепла от снега, ударившего в лицо, и оглохла от волчьего воя и шума ветра. Владыка Севера летел над миром в новогоднюю ночь, и гуляки замирали на улицах, моментально трезвея после выпитого, дети заходились криком в кроватках и просыпались, не зная, где сон, а где явь, и свечи в соборах гасли, задутые мертвым ветром. Над миром шли тьма и мощь, перед которой оставалось лишь склониться в отчаянной мольбе о спасении и жалости.

«Господи», – подумала Мия и не смогла молиться. Все слова утратили смысл. Все вернулось к тому времени, когда не было ни речи, ни сути – к снегу, ветру, тьме.

Внизу медленно разворачивалась удивительная по красоте панорама севера. Вот ушел в сторону Ангеат, вот рассыпались красные черепичные крыши домишек Баллихара, заструилась в сторону нить железной дороги с ползущим по ней червяком поезда, – кто-то мог уехать с севера и спастись от его чудовищ и вековечной тьмы. Легла белая лента замерзшей реки, лохматой шкурой раскинулись леса, уходящие до самого края мира, и Мия увидела россыпь красных брызг – среди заснеженных деревьев шли солдаты короля Якоба, еще живые, музыка Тристана Кейдна еще не увлекла их на дно пропасти.

Отсюда, сверху, Крысиный король видел одновременно и прошлое, и будущее. Все времена и дни, минувшие и грядущие, лежали у него на ладони.

– Зачем я вам? – едва слышно прошептала Мия. Ветер поднебесья заморозил ее, превратив душу и тело в прозрачную ледяную скульптуру – только тронь, и разобьется синими каплями. Нянюшка когда-то рассказывала, что на севере была традиция: приносить в жертву самую красивую девушку, чтобы ослабить морозы. Несчастную привязывали вечером в лесу, а наутро становилось теплее.