Тропа Крысиного короля

Постучал проводник – предложил чай и закуски. Поезд шел сквозь снег. Когда Баллихар остался позади, мир наполнился метельной тьмой, и Терри зашторил окно.

– Будем надеяться, что не завязнем в снегу, – произнес он. Мия добавила:

– И что на нас никто не нападет.

– Тогда стану отстреливаться, – сказал Терри и, заглянув в патронник своего пистолета, вдруг нахмурился и пробормотал: – Странно…

– Что случилось? – спросила Мия, чувствуя, как в душе снова начинает шевелиться страх. Они ведь еще не дома. Они по-прежнему в землях Крысиного короля, и он может лететь над ними в своих санях.

– Патроны. Их было шесть, а сейчас три. Но я не помню, чтобы стрелял.

Неожиданно поезд начал замедлять ход. Он двигался все тише и тише, пока совсем не остановился. Мия осторожно заглянула за занавеску: они остановились в лесу. Черные очертания сосен резко врезались в темно-серое ночное небо.

Терри поднялся. Не убирая пистолета, он выглянул в коридор, и Мия услышала голос проводника:

– Встали! Там пути замело!

– И сколько ждать? – спросил Терри.

– Пару часов. Сейчас артефакт прогреется, запустим его на рельсы.

– Богато живут, – ответил следователь, вернувшись в купе и снова заперев дверь на замок. – У них тут есть артефакт.

Он вынул из кармана серебряный орех и, показав Мие, произнес:

– С его помощью твой дядя и обескровливал девушек. Самое главное то, что он уже не скажет, что это не его вещь. Здесь в рунах оттиснуто имя владельца, без имени артефакт никогда не будет работать так, как надо.

– Зачем ему столько крови? – спросила Мия, чувствуя, как в носу начинает щипать – верный признак подступающих слез. Она пыталась понять – и не могла. – Ведь пятнадцать лет… Столько девушек погибло. Неужели все это просто ради денег? Ради богатства?

Она не договорила.

Что-то ударило в стену вагона с такой силой, что едва не сбросило его с рельсов.

* * *

Окно содрогнулось от удара. Терри заглянул за занавеску и увидел, как по нему рассыпается паутина трещин. Откуда-то издалека донесся крик, и Мия вздрогнула всем телом и прижала руки к груди, словно собиралась молиться. Пальцы, сцепленные в замок, побелели от напряжения.

Мужчина продолжал кричать на одной ноте, а потом вдруг захлебнулся криком и умолк. Терри поднялся с сиденья, подошел к двери, и Мия воскликнула:

– Нет-нет, не открывай!

– Тут уже не заперто, – глухо ответил он.

На его глазах замок затягивало полосой синеватого инея: там, где она проходила, металл рассыпался в пыль. Терри толкнул дверь плечом, выглянул в коридор: все окна в вагоне были выбиты, все двери в купе распахнуты. Полусорванные занавески хлопали под ветром, словно крылья.

Проводника не было. Наверное, это он и кричал.

– Не ходи туда, – взмолилась Мия за спиной. – Пожалуйста, я очень тебя прошу.

Терри не ответил. Он смотрел на белые метельные струйки, которые влетали в разбитые окна, и всей кожей чувствовал, как в вагон проникает то нечто, которому он не сможет противостоять. Потому что никто не сможет.

Крысиный король и его подручный дали им надежду. Позволили помечтать о свободе, разрешили вырваться из Ангеата. Но никто и никогда не уйдет от них, пока они не получат свое.

Терри иногда видел такой страх, он превращал сильных и стойких людей в кисель. Он делал ноги ватными, а в голову посылал тот туман, который заставляет идти на алтарь с покорностью жертвенного барашка.

«Ну уж нет, – подумал Терри. – Поживем пока».

Сумрак впереди медленно превращался в человеческую фигуру. Кажется, Терри видел этого приземистого жилистого мужчину в полицейских ориентировках. Снежный призрак оскалился: он умер совсем недавно, замерз в сердце зимнего леса. Терри понятия не имел, откуда к нему пришло это знание. Послышался какой-то странный клацающий звук, и он удивленно понял, что это стучат его зубы.

Кажется, на сегодня он исчерпал всю свою храбрость. Пожалуй, лучше не сражаться – все равно с тремя патронами не выстоять. Опусти руки, опусти голову, сдайся на милость победителя, который один в этих краях карает и милует. Прими из его рук свою судьбу.

Эти студеные липкие мысли не принадлежали Терри, их вложили ему в голову, и когда он это понял, то отвратительное оцепенение соскользнуло в сторону, словно саван.

– Господи, помоги мне, – негромко произнес Терри, и голос, который мог принадлежать только Крысиному королю, разразился в его ушах грохочущим набатом:

– Здесь нет других господ, кроме меня.

В ту же минуту призрак метнулся в его сторону, из тьмы за ним соткалось еще трое, и хлопнула дверь, которая вела из соседнего вагона. Терри нажал на курок, выстрел наполнил вагон грохотом, гарью и запахом крови.

Туманные люди развеялись, и Терри увидел Эрика. Безумный поэт замер, прижимая руку к груди, из-под его пальцев бойко струились темные ручейки, и Терри никогда и ни у кого не видел настолько счастливого лица. Эрик улыбнулся, и в памяти вдруг всплыл обрывок стихотворения: «…когда-нибудь в сиянии апреля я позабуду осень и тоску, украшу полдень завитками хмеля и оборву молчанье, как строку…».