Тропами Яношика

Новый главнокомандующий словацкой армии Туранец тоже двинул на восставшие города резервы, все еще находившиеся в его подчинении. А чтоб вдохновить своих воинов и непосредственно руководить изгнанием партизан из городов, он с Чатлошем и всей свитой вылетел в штаб армии на Три Дубы.

— Товарищ комбриг, разрешите доложить, — напористой скороговоркой обратился к Егорову адъютант.

— Коля, я тебе сказал: полчаса нас не прерывать.

Егоров сидел в окружении командиров отрядов, склонившихся над картой Словакии.

— Но там начальник аэродрома Три Дубы. Он хочет видеть лично вас или товарища Смиду.

— Что это за человек? — обратился Егоров к руководителю Банско-Бистрицкой Коммунистической организации Смиде.

— Думаю, что свой человек, — ответил тот. — В последнем разговоре он мне сказал: мои соколы не нападут на ваших горных орлов. Это было еще до освобождения Банска-Бистрицы. Думаю, что теперь тем более…

— Зови! Быстро! — не дослушав Смиду, бросил Егоров адъютанту.

Он знал, что Смида, как человек чрезвычайно осторожный, никогда не переоценивает события и людей. Если он говорит «думаю» или «считаю», можно быть уверенным, что он не ошибается. Поэтому, несмотря на очень важное совещание работников штаба и командования отрядов, Егоров решил урвать минутку для начальника аэродрома.

Начальник аэродрома показался Егорову слишком молодым для своего звания и должности. Но заговорил он неожиданно суровым басом, внушающим доверие. Причем сообщил, что имеет два слова лично к грдине Егорову или товарищу Смиде.

— Продолжайте! — махнул Егоров товарищам, направляясь со Смидой в смежную комнатку, где сидел радист.

— При этом человеке можно говорить все, — кивнул Егоров на радиста, занятого своим делом.

Капитан сообщил, что получил приказ срочно подготовить аэродром к приему министра Туранца и бывшего главнокомандующего Чатлоша. И заверил, что генерал Чатлош, разоруживший Братиславский гарнизон, всего лишь досадный однофамилец.

— Когда этот ваш однофамилец прибудет? — осведомился Егоров.

— Завтра о десятой године.

— Товарищ капитан! — Егоров крепко пожал ему руку. — Вы оказываете неоценимую помощь своему восставшему народу и, конечно же, Красной Армии. Я сообщу об этом своему командованию. А сейчас сведу вас с командиром, который поможет вам достойно встретить высокого гостя. — Приоткрыв дверь, он вызвал командира второго батальона Ивана Волошина, только что вернувшегося из-под Турчанского Мартина.

— Дозвольте, товарищ Грдина Совьетского Сьюза, мне возвратится до служби, — козырнув и пристукнув каблуками, сказал капитан и пояснил, что с момента получения приказа он не имел права отлучаться и что теперь его наверняка посадят под арест.

На вопрос Егорова, кто его может арестовать, ответил не капитан, а Смида, в нескольких словах рассказав о положении на аэродроме.

Егорову стало ясно, что фактически начальством на аэродроме является кучка эсэсовцев, через которых поступают все приказы. Начальник — только исполнитель воли штандартенфюрера Вюстера, очень свирепой и пронырливой личности. Он-то, конечно, знает об этом уходе и может решительно и быстро расправиться с капитаном Чатлошем.

— Ну тогда и мы должны действовать решительно и быстро, — обращаясь уже к Волошину, произнес Егоров. — Давайте сюда комиссара и начальника штаба. Это дело еще более важное, чем то, над которым сидим…

Через полчаса план операции на аэродроме Три Дубы был разработан. Капитан Чатлош с десятью «летчиками» — переодетыми партизанами, направился к себе на аэродром. А в трех направлениях, в обхват аэродрома, поехали на грузовиках партизаны Волошина.

Как и предполагал Чатлош, его сразу же вызвал Вюстер. Однако капитан успел наказать верным людям, чтобы впустили потом в помещение его «летчиков» и предупредил, что его самого могут тут же пытать, чтобы узнать, не выдал ли он партизанам тайну прибытия министра.

— Пытать тебя, Яно, не дадим, — заверил его заместитель Иржи Вапенка. — А твоих новобранцев, как только стемнеет, проведем куда надо.

Два часа допрашивал Вюстер начальника аэродрома. С кем виделся в городе, что успел сообщить. Капитан твердил одно: ездил не в Банска-Бистрицу, а в Кремницу, на свидание с девушкой, хотел ее забрать с собой. Но она, боясь, что город вот-вот захватят партизаны, убежала в Братиславу, к родственникам.

— Адрес родственников! — потребовал Вюстер.

Уверенный, что с минуты на минуту партизаны захватят аэродром, Чатлош придумал адрес. Пусть справляется. Даже по телефону не успеет связаться. За окном уже темно. Скоро аэродром окружат партизаны. А те, которые пришли с ним, уже готовы к действию, ждут только сигнала.

Но на аэродроме было тихо, как в лесу. И только буйствовал в своей канцелярии немецкий заправила Вюстер. Сначала он просто допрашивал, ловил на слове, старался запутать капитана. А потом начал после каждого ответа бить его в подбородок. Наконец ударил пистолетом по лицу, и, когда на мундир Чатлоша потекла кровь, совсем озверел.

Но тут капитан поднял руку и крикнул:

— Стойте, все скажу!