Тропик Динозавра

Он открыл ящик, вынул бланк, наискось написал на нем что-то, подписал и скрепил печатью.

— Это разрешение. Столько-то бензина, цена такая-то. Возьми этот бланк и сойди вниз по лестнице, перейди на ту сторону площади, увидишь там здание банка. Сначала внеси сколько надо на счет автобазы, потом получишь талоны.

Я остановился перед дверью банка. Она была запер та, хотя изнутри доносились голоса. Я дернул раз, другой, навалился плечом. Дверь немного подалась.

— Ты что, не видишь, что вход с другой стороны? — с упреком произнес какой-то прохожий в войлочной шляпе и вишневом, до самой земли дэли. Он кисло посмотрел мне вслед и даже выглянул из-за угла узнать, что я буду делать дальше.

В узком коридоре толпился народ. Дэли и у мужчин и у женщин одинаково топорщились на груди, поскольку и те и другие держали документы и деньги за пазухой. Они вытаскивали оттуда толстые квитанционные книжки и что-то писали в них, слюня пальцы. Все проталкивались локтями, поэтому я сделал то же самое и наконец добрался до окошка, находившегося на уровне живота. Присев, я увидел по другую сторону перегородки голову молодой женщины в тюрбане из тюля. Она пробежала глазами мое разрешение и без слова вернула его мне вместе с чистым бланком.

— Добрый человек, ты не можешь мне помочь? — обратился я к человеку в кожаной куртке, вероятно шоферу, заполнявшему бланк на подоконнике — Здесь все по-монгольски, я ничего не понимаю. Я тут проездом в Арвайхэр…

— А! — прервал он. — Это интересно, но ты можешь ничего не говорить, я и так тебе помогу. Она дала тебе копирку? — показал он на окошко глазами.

— Нет, — огорчился я.

— Ничего, — успокоил он.

Не кончив заполнять свои документы, он вытащил копирку, вложил ее в мои бумаги и принялся писать химическим карандашом, а когда все было готово, крикнул:

— Касс! — и не успел я глазом моргнуть, как он кулаками растолкал толпу и пробрался к кассе.

— Деньги! — крикнул он мне.

Я подал ему через головы деньги. Он мгновенно вернулся с квитанцией и, ткнув пальцем в окно, заклеенное для тепла полосками газеты, сказал:

— Поедешь по этой улице, повернешь направо, там автобаза, дашь им квитанцию, а они тебе талоны. — Подтолкнул меня к выходу. — Можешь не благодарить, — добавил он и вернулся к своим делам.

Я ехал на «мусцеле», потом сзади появился «стар» с членами экспедиции, сидящими на вещах. В конторе базы я застал трех женщин, занятых разговорами. Увидев меня, они почему-то принялись смеяться. Я изложил им свое дело, обращаясь к той, у которой к воротнику дэли было прикреплено много авторучек. Затем подал квитанцию из банка и разрешение дарги. Она бросила на стол оба документа и приблизилась ко мне. Положила мне на грудь руку с перстнями на пальцах, испачканных чернилами, и сказала:

— Я исполню твое желание, приезжий, но сначала хочу задать тебе вопрос…

Обе подруги затаили дыхание.

— Тебе нравятся монгольские женщины?

— Очень! — ответил я не колеблясь, тем более что эта была очень хорошенькой, с ямочками на щеках и белоснежными зубами.

— В таком случае, — заключила она, — подари мне что-нибудь. Я собираю значки из разных стран. Но талоны я и без подарка дам.

Значка у меня не было и я помчался на улицу, где у ворот дожидался «стар». Раздались крики:

— Ты достал наконец талоны?

— Где там! — махнул я рукой. — Мне нужен значок.

Эдек дал рекламный значок автозавода.

— Вот это другое дело! — сказала женщина, принимая сувенир. — Теперь садись и пиши заявление.

Заявление на что?

— На талоны, улыбнулась она. — Без заявления ничего не выйдет.

Снова я отправился к «стару», и на листке, вырванном из тетради, мы сообща написали прошение и вскоре с талонами в кармане мчались во весь дух за город, на заправочную станцию, а позади колыхался но ухабам «стар», поднимая тучи пыли. У колонки стояла молодая женщина. Издалека бросила взгляд на талоны, но не подумала взять их. Полагая, что она не понимает, я пробовал знаками объяснить ей, что ей надо взять талоны и налить нам бензину. В ответ женщина как бы в обиде надула губы, послюнила палец и приставила его ко лбу, из чего я понял, что вынуждаю ее на безумный поступок. Она повернулась ко мне боком и загляделась на степь. Я не уступал, со «стара» раздавались раздраженные выкрики. Тогда она презрительно изрекла:

— Разрешение, — и показала пальцем на сарай вдали.

Я направился туда. Со «стара» послышались стоны и вздохи.

В крошечном помещении с железной печкой сидели на корточках шоферы, а на стуле, за столом, монголка-распорядитель. Я показал ей талоны, она взяла их аккуратно, не прерывая оживленного разговора. Один из сидевших на полу держал женщину за опущенную руку, из чего можно было заключить, что этот человек ее муж.

При моем появлении шоферы чуть-чуть привстали, ровно настолько, чтобы увидеть в окно, на какой машине я приехал, и опять сели. Один из них перевел слова женщины, обратившись ко мне со словами:

— Она говорит тебе, мужчина, что твои талоны настоящие и действительны до конца месяца. В сентябре талоны будут другого цвета.

Я кивнул в знак того, что понял, тем временем женщина вернула мне талоны.