Тропинки к паучьим гнездам

Взобравшись на траулер, он незаметно проскользнул в спасательную шлюпку, накрытую брезентом, и там стал быстро натягивать на себя одежду. Первым делом он достал Парабеллум, воткнутый в один из ботинок, и положил рядом. Карташов чутко прислушивался к разговорам на борту судна, пытаясь уловить тревожные нотки в голосах матросов. Но все звучало обыденно, каждый из них занимался своим делом, беззлобно переругиваясь друг с другом на гортанном шотландском наречии.

Растянувшись на теплом сухом дне спасательного шлюпа, Карташев застыл, ожидая, когда траулер отдаст швартовы. Можно было постараться проскользнуть в трюмы корабля, но он знал, что таможенная служба в первую очередь будет проверять именно там. И, кроме того, зная продажность кубинских таможенников, он надеялся, что капитан траулера уже предусмотрительно вознаградил командира досмотрового таможенного отряда и проверка пройдет поверхностно и быстро. Ведь на любом судне всегда есть, что прятать из контрабанды, и команда никогда этим не гнушается. Однако Карташев был готов ко всему, сняв Парабеллум с предохранителя и чутко прислушиваясь к окружающим голосам.

Три часа спустя палубу мелко тряхнуло, и корабль задрожал от запущенных двигателей большого автономного траулера морозильного типа «Корделия». Судно медленно начало отшвартовываться, направляясь к Канал де Энтрада, соединяющему бухту с Мексиканским заливом. «Корделия» медленно, как бы нехотя, покидала акваторию гаванского порта.

Потирая отекшие кисти рук, Хосе Гарсия Гиаментес выплюнул насквозь пропитанную слюной тряпку изо рта и на ватных ногах подошел к окну. Несмотря на творящийся сумбур в голове, ему было интересно, что же там высматривал таинственный незнакомец?

В порту неспешно отдавал швартовы канадский танкер, а вдали мимо маяка Эль-Морро, за дымкой мерцающего утреннего океана исчезал рыболовный траулер с портами прибытия Гандер (о. Ньюфаундленд) — Прествик (Сев. Шотландия).

Хосе отвернулся от окна и уставился на пачки денег, которые оставил на столе пришелец. Потом медленно опустил голову и стал разглядывать свои мокрые штаны. Жгучий стыд овладел им. Он скинул штаны и подошел к столу, под которым маленькой лужицей растеклась моча — свидетельство его ночного ужаса и унижений.

Хосе, воровато оглянувшись, сгреб со стола купюры и быстро спрятал их в шкаф. Он знал, где разменять их на песо и понимал, что главное выждать время. Потом он сможет прожить безбедно на эти деньги долго и счастливо, даже при революционном правительстве всеми обожаемого Команданте. Главное не попасться сейчас!

Страх прошел, оставив место надежде. Хосе, улыбнувшись самому себе, достал уже твердыми руками сухую тряпку и, так и не переодевшись, голышом, начал вытирать лужу мочи под столом…

III

10

— … На следующий день я сдался капитану траулера, объяснив, что являюсь гражданином Германской Демократической Республики Гансом Кройцером из Дрездена и, что, приехав на Кубу с делегацией журналистов из Восточного Блока, решил сбежать, опасаясь преследования Штази за свои демократические убеждения. Как доказательство, я предъявил свой паспорт и попросил дипломатического содействия. Капитан по рации оповестил британские власти обо мне и получил согласие на экстрадицию.

Так я остался на борту траулера «Корделия», плывущего в Прествик через Гандер. На подходе к Прествику я, прихватив спрятанную в тайнике сумку, ночью сбежал с корабля и поплыл к берегу. Этой же ночью, использовав уже свои британские документы, я уехал в Лондон. Там с моими навыками затеряться было несложно. Тем более, что у меня были личные связи с представителями недавно организованного колумбийского наркокартеля Кали, которые хорошо укоренились в Британии, и пара тайников, оставленных мной. Дальше рассказывать не буду. Думаю, этого достаточно…

Тонкие губы Карташева чуть растянулись, изобразив подобие улыбки.

— Я выполнил твои условия и теперь жду ответной услуги. Ты согласен на дальнейшее сотрудничество?

Я молча кивнул.

Старик действительно выполнил условие. Пять дней назад моя жена с ребенком пересекли границу России с поддельными паспортами, и сегодня он пришел ко мне не с пустыми руками. Степан принес с собой фотографии, где были изображены Ольга с Олежкой в квартире одного немецкого города, а потом на фоне разных достопримечательностей (по понятным соображениям называть город я не буду). К фотографиям прилагалось письмо жены, написанное от руки, где она рассказывала мне, что у них все нормально. И теперь мне надо было выполнить свою часть договора. Карташев положил на стол потрепанный российский паспорт.

— С этого дня ты — Антон из Липецка, приехал в Москву на заработки. Меня зовут Петр. Мы обращаемся друг к другу только по этим именам, даже когда находимся наедине.

Я взял паспорт со стола и раскрыл его. На меня смотрело глянцевое изображение моего лица. Только на фотографии я был брюнетом с бородкой «а-ля эспаньол». Место моей регистрации значилось в Волоколамском районе, село Дубосеково, улица Новая, дом 1. Я удивленно вскинул голову и посмотрел на новоиспеченного Петра.