Тропою мести

Помощи никакой не нужно было. Он себе сам помог – хорошенько проспался. А женщине – за такой подвиг в современном мире, за то, что мимо не прошла, – тысячи две отслюнявил в валюте, не пожалел всего, что в кошельке было. После таких ночных приключений потом неделю пролежал с насморком, закидывал градусник и удивлялся высокой температуре.

И снова перед ним возникла та девушка в черном одеянии.

– Это был долгий путь, скажи?

– Не то слово.

– Последний бой?

– У?

– Сейчас увидишь.

– Стой! Так что я должен был понять?

– Еще не время.

– Тогда зачем ты показала мне это все?

– Чтобы ты отпустил прошлое. Покажи мне, усвоил ли ты урок…

* * *

Пустырь. Ржавая, завалившаяся на бок водонапорная башня, которая освещалась светом ксеноновых фар. Оказалось, что Андрей сидел в легковушке. Посмотрел на руль – значок «Н» посредине увидел. В «Хонде» он был, в третьем «Сивике». Японские машины всегда казались ему уродливыми, а потому вызывали чувство отторжения. До него сразу дошло, что он больше не в воспоминаниях, а где-то еще. Себе-то он бы никогда не купил это недоразумение на четырех колесиках.

Закурив, Андрей вышел из машины и присмотрелся: к нему приближалась человеческая фигура одного с ним роста, но разобрать, кто это, было невозможно – в тени двигалась. Зато можно было четко рассмотреть, как она вскидывает дробовик.

– Ах ты ж…

Выплюнул сигарету, бросился обратно к «Хонде»…

Шрапнель снесла автомобилю боковое зеркало…

Искатель перемахнул через капот, укрываясь за кузовом. Скинув куртку, он плотно прижался к крылу, вытащил невесть откуда оказавшийся в той самой куртке пистолет с глушителем и затаился.

– Это все твоя вина! – замогильным голосом прорычала фигура.

Осыпалось стекло, окатив Андрея осколками.

Не особо боясь быть убитым – он же во сне, черт возьми! – Андрей поднялся во весь рост и зажал спусковой крючок – затвор пистолета ходил ходуном, выкидывая пустые гильзы, а фигура потешно дергалась в такт каждому поглощенному ей выстрелу.

– Пора поставить точку. – Он представил фонарик – тот у него в руке и включился. – Кто же ты? – Направил луч в траву. – Твою…

Там, в траве, лежал он же, Андрей, и в его груди увязло с десяток пуль.

– Ты сделал это. – Оля подошла со спины. – А теперь взгляни на себя же. Ты мертв, так что живи дальше. – Она хмыкнула. – Осознай одну простую истину, что люди вокруг тебя не будут с тобой вечно, и это нормально, так что отпусти ты меня уже. Мертвое должно оставаться мертвым. Ты должен это усвоить, ты должен жить дальше, чтобы окончательно не погубить себя в чувстве вины и мести. Уже пора, дорогой, сделай это ради нас, если ради себя не хочешь. Иначе мы ушли зря. Иначе ты закончишь, как здесь, – и она указала на труп.

– Но…

– Никаких но! Ты так и не понял, да? Ты никогда не был виноват в том, что случилось между мной и Рахманом, как никогда не был виноват и в том, что Кот меня убил. Есть вещи, которые просто случаются, как бы мы ни хотели их предотвратить.

Лицо Андрея – застреленного им же – трансформировалось в предсмертно скалящуюся харю Кота.

– Я выиграл, пускай и сдох! – осклабился он. – Маленькая никчемная сучка!

* * *

Андрей встрепенулся.

– Заснул? – Коннор тряс его за плечо. – Рэй, алло?

Он не на пустыре вовсе был, а все еще сидел в велюровом салоне старичка «Фольксвагена».

– Черт, приснится же всякое.

Загорелся зеленый сигнал светофора – и «Гольф» тронулся с места, растворяясь в потоке и становясь с ним единым целым.

– Ну, боец, – объявил Коннор, останавливаясь у тротуара, – пора делать выбор.

– Еще слишком рано.

– Знал, что ты не подведешь! Вставай, боец, труба зовет!

* * *

Разводить большой костер в Зоне – чревато непредсказуемыми последствиями. Если, конечно, человек не находился за надежными стенами какой-нибудь неплохо укрепленной базы, как те же армейские склады у «Анархистов». Но в случае Огонька назвать дряхлую церквушку крепостью язык не поворачивался при всем желании.

Огромное пламя было словно маяк – заметно издалека. И кого принесет на дым? Если безобидное животное, от которого колбасой откупиться можно, то повезло, считай. А если мутанта какого? Или человека с недобрыми намерениями? Это может грозить большими неприятностями, поэтому Гриша пристально следил за тем, чтобы огонь был едва-едва заметным.

Угли тлели, тем самым даруя тепло, но не свет. Свет сейчас и не нужен был, сейчас согреться – в приоритете.

– Где… где я? – просипел Андрей под самым боком.

– Андрей? Черт, не вставай, ты в безопасности, все хорошо, – зашептал Огонек, пододвинувшись к нему. – Ты как? Узнаешь меня?

– Да… да, Гриша… тебя хрен… забудешь…

– Супер. Помнишь, что случилось?

– Воды… дай мне… воды…

– Сейчас, сейчас! – Огонек пошарил в рюкзаке, выудил из кармашка запечатанную бутылку, свернул пробку. – Так, минутку. Давай сюда. – Он приподнял голову друга, прислонил горлышко к его рту. – Пей, хоть все можешь выпить, только не торопись, я не заберу.

Андрей нахлебался – ему стало гораздо легче, даже невооруженным взглядом это заметно было.

– Спасибо, – буркнул он.

– Да было бы за что, брат.

– Кирилл… где он? С ним все в порядке?

– Да, он спит.