Тропы хоженые и нехоженые. Растет мята под окном

Перед глазами стояла проворная и, должно быть, очень энергичная заведующая первой в городе библиотеки. Почему-то снова, как и, тогда в машине, запомнилась ее маленькая, как бы ученическая рука… Даже чернильное пятно на пальце. И казалось, задрожал этот палец, когда она записывала новую фамилию… Наверно, от холода, так как и теперь в помещении сыро. А что тут было зимой?..

2

В кабинете главного инженера — почти вся строительная бригада, а самая красивая в тресте секретарша осталась в приемной одна. Под валиком машинки — два листа бумаги, переложенные копиркой, однако девушка как будто и не собирается печатать — обижена. Никогда прежде такого не было, что произошло несколько минут назад.

…Молодежная бригада вдруг ввалилась в приемную.

— Чего вы табуном? Подождите в коридоре!

— Нам надо к главному!

— Он занят!

— Доложите, что у нас очень важное дело!

— Подождите!..

И только девушка показала рукой в сторону коридора, как в дверях кабинета появился главный инженер.

— Что тут такое? — тихо, но недовольно спросил он у секретарши.

— Да вот прутся!

— Не прутся, а пришли ко мне. Заходите, товарищи! А вы, пожалуйста, не ставьте особых кордонов тем, кто хочет сюда зайти, — обратился он уже к секретарше.

— Кордонов?.. — повторила про себя девушка, когда дверь в кабинет закрылась и более десятка парней было уже там. — Каких это кордонов? Чушь собачья!..

Принявшись потом наводить маникюр, девушка думала о своей близкой подруге — секретарше Жемчужного, которая не так давно вышла замуж, но уже собирается в декрет. Вот бы занять ее место, хоть временно! Там и оклад на десять рублей больше, и работы меньше, и спокойно всегда. Жемчужный — человек мягкий, приветливый, иной раз, когда никого нет, поет в кабинете. И голос у него такой приятный, мелодичный. Мая только сидит да слушает…

В это время вошла в приемную заведующая библиотекой.

Секретарша спрятала ножницы в ящик столика и по привычке напустила на себя равнодушно-беззаботный вид:

— Вам что?

— Мне на минутку к главному инженеру.

— Занят! — сначала отрезала девушка, а потом, видно, передумала и безразлично махнула рукой. — Заходите! — сказала еле слышно. — Все равно уж…

Сама вновь достала ножницы, пожала узкими плечами, покрытыми клетчатым шарфиком, и с грустью посмотрела в туманное окно.

— Холод собачий…

А заведующая библиотекой поблагодарила девушку, но, открыв дверь, растерялась и невольно попятилась назад.

— Извините! — сказала она, не успев скрыть своего удивления. — Я…

— Пожалуйста, заходите! — попросил главный инженер и приподнялся с места. — Посидите минуту, пока мы тут… — и он указал на стул у продолговатого стола.

Девушка села и поначалу стала незаметно оглядывать людей, что были в кабинете: нет ли среди них абонентов библиотеки? Это было самое подходящее для такого момента, так как иначе она просто не знала б, что ей в эти минуты делать, куда направить свой взгляд. Ей хотелось бы смотреть на инженера, даже разглядывать его и слушать спокойный разговор с молодыми строителями. Однако это было неудобно, так как ее охватило удивление: за столом сидел Высоцкий, новый абонент, которому она предлагала книжки по автоделу.

«Значит, не шофер, — укоризненно и слегка посмеиваясь над собой, думала девушка. — И как это я сразу не догадалась, еще тогда, когда пряталась в его машине от дождя? Подумала, раз за рулем, то и шофер, возит кого-то. А по внешности разве теперь узнаешь. Приходят в библиотеку парни из автоколонны — вон какие нарядные».

Строители, сидевшие здесь, тоже почти все были в чистых и хороших костюмах. Посади каждого за стол Высоцкого и не скажешь, что он не на своем месте.

Высоцкий говорил по телефону сначала с директором завода бетонных изделий, а потом со строительным управлением.

Он был спокоен и как-то особенно внушителен. Никому не приказывал, не давал особых поручений. Просил, но чувствовалось, что все эти просьбы должны быть выполнены. Угадывалось и то, что если подчиненный или даже не подчиненный забудет о какой-нибудь его просьбе, то Высоцкий напомнит об этом, и тогда уже вряд ли будет таким обходительным.

— Мы сначала хотели написать вам обо всем, — заговорил один из парней, видимо, бригадир. — А потом — вот… — Он обвел глазами остальных. — Решили зайти.

— И правильно сделали, — поддержал Высоцкий. — Пишут теперь много и без вас. Легче написать, чем самому приложить, где требуется, руки.

— Нам бы только не стоять, — забеспокоился все тот же парень, — Замучили простои не по нашей вине. А в конце месяца виноватыми оказываемся все-таки мы.

— Побываю у вас, — пообещал Высоцкий. — Скоро побываю! Может, даже сегодня!

Парни встали, бригадир через стол протянул Высоцкому руку и вслед за всеми направился к двери. У порога посмотрел на библиотекаршу и почтительно кивнул головой, излишне светлой для его возраста, надел поношенную, с маленьким козырьком кепку и вышел.

— Сын Брановца, Виктор, — кивнув ему вслед, сказал Высоцкий. — Знаете его?

— Немного знаю, — ответила девушка. — А об отце его еще больше знаю… От людей, да и сама, можно сказать, здешняя.

— Откуда?