Троцкий, Сталин, коммунизм

Гражданской войны в СССР 1930-х годов не было, однако ожидавшаяся война с буржуазными странами в условиях таявших надежд на европейскую революцию приводила к не меньшим деформациям системы диктатуры пролетариата в СССР.

Троцкий не предвидел огромных возможностей лавирования как внутри страны, так и на мировой арене, которым обладало сталинское руководство. Он был уверен, что разгром Коминтерна будет означать и разгром СССР^[364], в реальности же ликвидация Коминтерна прошла в 1943 году без каких-либо последствий для коммунистического движения. Весьма символичен комментарий, который дал Троцкий высказыванию Кирова на XVII съезде ВКП(б):

«Для характеристики настроения правящего слоя Советского Союза чрезвычайно показательна фраза, произнесенная Кировым на последнем партийном съезде: “Успехи действительно у нас громадные. черт его знает, если по “человечески сказать”, так хочется жить и жить”… Что Киров радуется техническим успехам и смягчению продовольственной нужды – вполне понятно. Во всем мире не найдется ни одного честного рабочего, который бы не радовался этому. Чудовищно здесь то, что Киров видит только эти частичные национальные успехи, оставляя безо всякого внимания все поле международного рабочего движения. Военная диктатура господствует в соседней Польше, чернейшая реакция во всех других соседних государствах; Москва вынуждена вести “дружбу” с Муссолини, а итальянский пролетариат после 12 лет фашизма все еще совершенно обессилен и разложен; Китайская революция потерпела поражение, от которого пролетариат не оправился до сего дня; Япония господствует в Манчжурии; Советский Союз видит себя вынужденным отдать Японии Восточно-Китайскую железную дорогу, важный стратегический путь революции на Востоке; в Германии наци победили без боя, и не найдется сегодня уже ни одного бюрократического жулика или фокусника, который осмелился бы изобразить эту победу как “ускорение” пролетарской революции; в Австрии пролетариат лежит обескровленный, в цепях; Коминтерн безнадежно скомпрометирован, стал тормозом революции; несмотря на свои неисчислимые преступления, социал-демократия опять становится наиболее сильной партией рабочего класса и пролагает во всех “демократических” странах путь к фашистскому рабству. Политику Тельмана продолжает во Франции Торез… А Киров, член руководящей верхушки первого в мире рабочего государства, признается, что ему не хватает слов, чтобы выразить, как хорошо сейчас жить! Что это: глупость? Нет, этот человек не глуп; и притом он выражает не только свои собственные чувства. Его крылатое словечко повторяется, передается и восхваляется всеми советскими газетами. Оратор, как и его слушатели на съезде, просто забывают обо всем остальном мире: они действуют, думают и чувствуют только “по-русски”, и даже в этих рамках только по-бюрократически»^[365].

Здесь хорошо видна противоречивая ситуация тех лет в контексте противостояния Сталина и Троцкого. ВКП(б) добилась беспримерных в истории успехов, индустриализировав страну, покончив с отсталостью, вытащив из средневековья советскую деревню, создав для каждого советского человека, особенно молодого, условия для образования и профессионального роста. Все эти успехи обеспечили прочное положения сталинской команды, абсолютную бесперспективность борьбы против нее с позиций коммунизма. В то же время на международной арене коммунизм потерпел тяжелые поражения, СССР двигался к крупномасштабной войне. Для Троцкого последнее и было самым важным, потому он и обвинял ВКП(б) в отходе от коммунизма за ее оптимистические лозунги. Однако же реальность показала, что внутренняя мощь СССР, гибкая политика и компромиссы сталинского руководства позволили СССР разгромить блок фашистских государств при помощи как внутренней консолидации советского народа, так и американского и английского империализма, вынужденных помочь социалистическому государству ради ликвидации своих фашистских конкурентов. Последнее, кстати говоря, тоже Троцкий не предвидел, он был уверен, что в борьбе против СССР все империалистические страны неизбежно объединятся^[366]. Победа же в войне открыла для СССР новые возможности для способствования победе социалистических революций по всему миру. В этом деле заслуга Сталина также оказалась куда значительнее, чем вклад Троцкого и всех его последователей.

Обвиняя во множестве своих текстов Сталина и его соратников в «термидорианском перевороте», «предательстве революции», Троцкий гораздо спокойнее анализировал свои поражения наедине с самим собой. В 1935 году в своем дневнике он записал:

«…победа… Сталина была предопределена. Тот результат, который зеваки и глупцы приписывают личной силе Сталина, по крайней мере его необыкновенной хитрости, был заложен глубоко в динамику исторических сил… Сталин явился лишь полубессознательным выражением второй главы революции, ее похмелья»^[367].