Троцкий, Сталин, коммунизм

Затем Сталин переходит к описанию «трех особенностей троцкизма», цитируя обнародованные именно тогда дореволюционные антиленинские высказывания Троцкого. Первая «особенность» только и сводится к цитатам про изжитые к 1917 году разногласия (при этом формулировка, что перманентная революция – это «революция без учета маломощного крестьянства как революционной силы» есть крайнее окарикатуривание реальных дореволюционных взглядов Троцкого). Вторая затрагивает ошибочные действия Троцкого по созданию «Августовского блока» в 1912 году, на основании этого примера Сталин объявляет, что «троцкизм есть недоверие к большевистской партийности, к ее монолитности, к ее враждебности к оппортунистическим элементам». Весьма смелое заявление, если учитывать, что в этой же статье Сталин берет под защиту правый оппортунизм Зиновьева и Каменева в ситуации 1917 года. Наконец, третья «особенность» – «троцкизм есть недоверие к лидерам большевизма, попытка к их дискредитированию, к их развенчиванию». Тут и говорить не о чем – большего «троцкиста», чем Сталин, в таком случае найти невозможно, правда, в 1924 году основная его деятельность по дискредитации и развенчиванию лидеров большевистской партии была еще впереди. Хотя надо отметить, что недоверие к самым уважаемым лидерам – это далеко не всегда что-то плохое.

Путем такого рода передергиваний и был создан «троцкизм, вечно противостоящий ленинизму», хотя на деле существенная разница между взглядами Ленина и Троцкого исчезла в 1917 году, а после смерти Ленина раскол партии был расколом внутри ленинизма.

Ирония ситуации в том, что оппоненты Троцкого сами обвиняли его в манипулировании старыми разногласиями ради дискредитации своих противников. Например, в брошюре «Троцкизм и молодежь», изданной Ленинградским губкомом РКСМ в ходе «литературной дискуссии», говорилось: «…тщательно вспоминаются (Троцким. – В.С.), перебираются, нанизываются одна на другую и выстраиваются стройной колонной, чтобы создавать “правую фракцию”, борющуюся против Ленина, все ошибки, сделанные когда-либо на протяжении 8 месяцев революции кем-либо из ближайших учеников Ленина, кем-либо из старого большевистского ядра»^[129].

Отчасти это было, конечно, верно – в «Уроках Октября» Троцкий не случайно подробно описал оппортунизм Зиновьева и Каменева (Сталин там вовсе не упомянут, хотя Троцкий был в курсе его полуменьшевистской позиции после Февраля), это было вызвано потребностями внутрипартийной борьбы. Однако, как видим, подобные претензии гораздо более относимы к Сталину и его сторонникам. Если «Уроки Октября» можно обвинить в чересчур резкой критике Каменева и Зиновьева с конъюнктурными целями (в конце концов, конфликт и впрямь скоро прекратился и они далее успешно работали в руководстве партии и Советского государства), то сталинская группа в этом деле пошла гораздо дальше, целенаправленно создавая фальшивую картину прошлой деятельности Троцкого.

Троцкий дал свой исчерпывающий ответ на все надуманные обвинения по поводу «Уроков Октября» в статье «Наши разногласия», оставшейся неопубликованной. Причем Троцкий, по некоторым данным, и не пробовал ее опубликовать, видимо, не желая давать повод для новых нападок^[130]. Естественно, это было ошибкой, дальнейшая практика показала, что все уступки сталинская группа воспринимает как слабость и только усиливает нападки на своих противников. Противоречия внутри партии были столь сильны, что никакой компромисс оказался не возможен.

Пик внутрипартийной борьбы: объединенная оппозиция

В конце 1924 года к прочим спорным вопросам добавилось знаменитое противоборство вокруг «построения социализма в одной отдельно взятой стране». Эту формулу выдвинул Сталин в декабре 1924 года в работе «Октябрьская революция и тактика русских коммунистов», причем еще в мае того же года в труде «Об основах ленинизма» Сталин утверждал насчет победы социализма в одной стране противоположное. Несколько позже Сталин объяснил эту смену позиции следующим образом: