Трудная книга

Этот подвиг, а иногда, может быть, и жертва «нужны» им, этим героям, и будут нужны совсем не из материальной и даже не из духовной, по концепции В. Ермилова, взаимно-расчетливой заинтересованности, а из той высокой, творческой, самоотверженной активности, без которой человек перестает быть человеком. Почему же тогда это — «страдальческая», как квалифицировал ее в своем дальнейшем изложении Ермилов, а не героическая жертвенность? Почему — обязательно «отвлеченное», а не подлинное и благородное человеколюбие? Почему это — «субъективная» благожелательность? К чему, вообще, все эти принижающие эпитеты по отношению к понятиям, которые нужно не принижать, а возвышать?

Односторонность и догматизм вредны всегда и во всем, и абсолютизация личной заинтересованности как «всеохватывающего этического принципа» тоже ведет к своим логическим крайностям и абсурдам. Могут быть обстоятельства и положения, когда, как это сказано даже в «Общественном договоре» Руссо, «государству нужно, чтобы ты умер», и человек должен умереть. Но это же положение, возведенное в принцип, ведет к гипертрофии роли государства, к обесцениванию человека и превращается в общественную трагедию. Могут быть обстоятельства и положения, когда человек обязан пойти на жертву во имя общества, которое в других случаях, может быть, так же обязано пойти на какие-то жертвы для спасения человека. Это является одной из существенных граней двуединства личного и общего, проблема, которая и решается нашей жизнью.

Общество и человек, коллектив и личность… Да, коллектив — это среда, в которой растет личность, он создает условия и обстоятельства и, следовательно, в значительной мере определяет пути развития личности. Поэтому воспитывать в коллективе, для коллектива и через коллектив, как говорил А. С. Макаренко, — все это правильно, но это только одна сторона вопроса. Разве коллектив состоит не из личностей? Разве рост личности не имеет и своих, внутренних закономерностей? И разве развивающаяся личность не становится, в какой-то мере, и внутренним фактором развития самого коллектива?

Да, чем выше люди, чем богаче личности, индивидуальности, составляющие коллектив, тем богаче и совершеннее сам коллектив. И наоборот, человек, не сложившийся как моральная и устойчивая личность, может стать жертвой нездорового, ложного, по сути дела, коллектива, которому он не сумел противостоять. А в других случаях человек один противостоит целому коллективу как носитель здорового морального начала и в конце концов побеждает и становится фактором оздоровления самого коллектива.

Припомним возмутивший всю нашу общественность случай, когда на одном из заводов разрезались на части и сдавались на свалку совершенно новые машины. Одни руководили, другие выполняли, была видимость деятельности и видимость коллектива с парторгами и профоргами, а потом обнаружилось, что все это ложно, и правым оказался один человек, личность — механик, проявивший честность и твердость и вскрывший все это вопиющее преступление. Или возьмем литературный образ — колхозный конюх Егор Дымшаков в романе Е. Мальцева «Войди в каждый дом», выстоявший в борьбе против лжи и подлости, скрывавшихся под вывеской большого организованного коллектива.

Поэтому в концепцию гуманизма входит рассмотрение и личности и общества во всей сложности их взаимных связей и влияний, и, предъявляя требования к личности и ее долгу в отношении коллектива, мы, с другой стороны, не можем игнорировать, забывать о лице коллектива и его обязанностях по отношению к личности. Между тем и другим есть тесная двусторонняя связь: личность не может быть счастлива без того, чтобы общество было благополучным и процветающим, это — условие ее гражданского достоинства и личного счастья. Но и общество, коллектив не может почитать себя благополучным и совершенным, пока не будут благополучны и совершенны составляющие его члены.

Именно это гармоническое единство личного и общего и лежит в основе тех великих предначертаний, которые заложены в Программе партии: «всестороннее и гармоническое развитие человеческой личности»; «воспитание человека, гармонически сочетающего в себе духовное богатство, моральную чистоту и физическое совершенство»; «всемерное развитие свободы личности и прав советского гражданина»; «гуманные отношения и взаимное уважение между людьми». Вот те сияющие вершины нравственности, которые открылись как реальные и практические цели нашего времени.

Но цели должны быть достигнуты, и вершины должны быть взяты. А мы видим, как много для этого нужно! Одними призывами вершины не берутся. На пути к ним лежат очень трудные и крутые подъемы и трещины, скрытые под сверкающей снежной гладью, провалы и обвалы и масса других непредвиденных трудностей, для преодоления которых нужен точный взгляд, и реальное мышление, и самоотверженный труд, и нравственная высота критериев. Вот почему борьба за человека, за каждого, и тем более трудного человека, является и должна быть для нас не лозунгом-однодневкой, а первостепенной и насущной общественной и политической задачей.