Трудно не понять Ничто, но множественная вселенная полна этого

железнодорожников. Я на седьмом небе буду, если вы можете. У ребят на путях должны

быть путевые ботинки.

Хлоп просиял.

— Если кто-то пришлет нам параметры, мы вышлем вам образец. И, кстати,

господин инженер, мы не маленький народец. Мы очень высокие внутри.

Его перебил Детрит, который вышел из подлеска, как какое-то доисторическое

животное. За ним шел Флюорит, исполнявший роль тяжелого орудия. Флюорит аккуратно

положил на землю два трупа и искореженный водопроводный кран.

При виде трупов Рис Риссон выругался, а молодой Симнел прослезился, но было

уже позднее утро, а время шло. После короткого обсуждения с командором Ваймсом и

Низким Королем решено было уезжать. Когда все погрузились на поезд, Мокрист и

Симнел попрощались с лепреконами.

— Пожалуйста, присмотрите тут за всем и похороните этих джентльменов

достойно, с надгробием, — попросил Симнел, все еще с покрасневшими глазами. — И,

если можно, почините водопроводный кран?

Хлоп снова засиял.

— Это просто металл. Я не упоминал, что мы еще и лудильщики? Мы все починим.

— Договорились, — сказал Мокрист. — Вы и ваши люди теперь работаете на

железной дороге, а это значит, что вы работаете на Гарри Короля, а сэр Гарри не любит,

чтобы с его людьми происходило что-то плохое, уж поверьте. В будущем здесь будет

170

ходить множество поездов, так что дел у вас будет выше крыши. Я отошлю сэру Гарри

телеграмму относительно заработной платы.

— Что такое заработная плата? — спросил маленький лудильщик

— Узнаете.

Когда Железная Герда двинулась в сторону Слэйка, лепреконы выстроились в ряд

и долго махали своими маленькими платочками вслед уходящему поезду.

Мистер Джоффри Индиго этим вечером ловил карпа в озере Перелет и был весьма

удивлен, когда вся вода в озере, немного побулькав, исчезла, после чего от него осталось

только немного трепыхающейся рыбы, ошарашенные лягушки и довольно

привлекательная русалка, которая была зла и бранилась на него так, словно это он во всем

виноват. Но мужчина, известный как автор выдающейся книги «Разводим мух в любую

погоду» сохранил спокойствие и сделал себе пометку не забыть обсудить этот феномен на

следующей встрече Перелетского рыболовного товарищества.

Все время пока он тщательно обтирал свои принадлежности и вообще чистился, он

слышал какой-то жидкий звук и был удивлен вторично, увидев, что дыра в рельефе снова

заполнилась водой. Потрясенный он наблюдал, как русалка опять его отругала, чем

вызвала у него безотчетное чувство неправильности. По дороге домой, чувствуя

небольшую подавленность, он размышлял, поверит ли ему хоть кто-нибудь.

Когда он рассказал о событиях дня жене, она только фыркнула.

— Джоффри, тебе не стоило брать с собой фляжку с бренди!

— Я не брал ее с собой, — возразил он. — Она по-прежнему в буфете, на своем

месте.

— Тогда просто никому не говори, — заключила жена. — Люди будут считать

тебя чокнутым, а нам это не подходит.

Джоффри — последний человек на земле, которого можно было бы назвать

чокнутым, по крайней мере, пока разговор не касался рыбы, — решил никому ничего не

рассказывать. В конце концов, кому охота становиться посмешищем…

Мокрист начинал волноваться о Дике и его бригаде переутомленных механиков.

Спали они в спальных мешках, свернувшись на сидениях, ели, но недоедали. И всем, что

подпитывало их, была страсть сохранять поезд в движении. Если он встречал их где-то

вне кабины, они говорили только об оборудовании, о колесах, о времени хода, но

Мокристу было очевидно, что они измождены днями, проведенными на площадке

машиниста, и бесконечными маленькими схватками с трудным характером их паровоза.

Так что Мокрист решил поставить вопрос ребром.

— Уверен, что мы можем немного сбавить обороты, — заявил он Симнелу. — Так,

чтобы ты и твои парни могли хотя бы прикорнуть. Насколько я понимаю, мы идем в

точности по расписанию.

В глазах Дика он заметил не то чтобы безумие, но что-то более тонкое. Для этого

не было названия. Это было что-то вроде голода ко всему новому а больше всего — к

тому, чтобы доказать что совершенства можно не только достичь, но и поддерживать его

бесконечно. Такое состояние было естественным для гоблинов, и, кажется, не особенно

им вредило. С людьми все, определенно, обстояло по-другому.

— Если мы будем продолжать в таком духе, люди начнут умирать, — сказал он

Дику. — Вы же работаете вместо сна! Клянусь, иногда ты кажешься таким же

механическим, как Железная Герда, и это неправильно. Ты должен отдохнуть, прилечь,

пока ты приляжешь навечно.

К потрясению Мокриста, Дик напустился на него, как лев. Ему казалось, что вот-

вот, и он услышит рычание.

171

— Да кто вы такой, чтобы об этом судить, мистер Мокрист?! Вы-то сами что-

нибудь создали, построили, беспокоились о чем-то? Что вы вообще такое?

— Я, Дик? Я прихожу к выводу, что я — смазка, благодаря которой движутся

колеса, я меняю сознание и двигаю мир вокруг. Это немного похоже на логарифмическую