Трудно не понять Ничто, но множественная вселенная полна этого

времени задумываться, почему кто-то с таким умом посвятил себя гномьей политике, не

говоря уже о том, чтобы быть Низким Королем. Лорд Ветинари справлялся с этим так

блестяще, словно умел это от рождения! Король считал людей достаточно разумными, но,

с другой стороны, он помнил старую гномью пословицу, которая в переводе гласила:

«Три гнома рассудительно посовещавшись, придут к четырем точкам зрения».

Пока все еще не настолько плохо, но явно близится к тому, подумал он, оглядывая

собравшихся членов своего совета, в котором он, согласно правилам, был первым среди

равных. Он читал где-то в свитках, что они должны хранить ему верность, что бы это ни

значило. Бессмыслица какая-то..

Когда его секретарь Аэрон вернулся из своего недавнего визита в Анк-Морпорк, он

описал игру в футбол, свидетелем которой он стал. В центре событий был судья. Сейчас

Рис чувствовал, что судье придется уйти прежде, чем все мячи полетят в него. Как можно

быть Низким Королем в государстве, где даже фракции разбиваются на фракции, а те —

на собственные маленькие фракции? Как он завидовал, о, как он завидовал Алмазному

Королю Троллей, который мог давать советы и наставления мириадам своих подданных.

И после этого они его благодарили, а Низкий Король слышал благодарности чрезвычайно

редко. Алмазный Король всегда говорил от лица всех своих подданных. Раса же гномов

раздробилась до состояния разрозненных частиц, и все это вылилось в проблему, которую

теперь приходится решать Низкому Королю.

Сегодня на повестке дня значилось прискорбно внушительное количество повесток

— по одной от каждой партии. Рис мрачно задумался, каким словом можно назвать такое

обилие повесток, и решил, что «повествовательная пытка» как раз подойдет. Эти

глубиники были его ночным кошмаром. Было что-то агрессивное в их толстой

многослойной кожаной одежде и конических шапках. В конце концов, подумал он, мы все

гномы, не правда ли? Так никогда не упоминал, что гномы должны прятать лица при

встрече со своими сородичами. Рису пришло в голову, что это умышленная

провокационная демонстрация пренебрежения к нему..

Сейчас, на уже привычной повестке дня, гномы из каждой шахты сетовали на

исход молодых гномов в большие города. Конечно, у каждого был свой взгляд на

причины этого явления, и все взгляды были неверными. Любой, кто не был гномом,

предпочитающим жить во тьме во всех смыслах этого слова, знал, что причина переезда

молодых гномов, скажем, в Анк-Морпорк, заключалась в старых ворчунах и их занятиях.

С другой стороны, прогрессивно мыслящие гномы, вполне благосклонно относящиеся к

троллям в качестве друзей, обрушивались на Низкого Короля, обвиняя его в том, что он,

фигурально выражаясь, кутает свой народ в паранджу.

34

В покоях Низкого Короля повисло клубящееся облако непонимания, создаваемое

всеми сторонами почти умышленно, словно бы в споре, каким бы незначительным он ни

был, каждый готов был бороться до победного конца. Что-то такое было в психологии

гномов. Мы слишком много времени проводим в закрытых помещениях, подумал Рис. Он

вздохнул, когда понял, что слово держит Ардент, и его голос невыносимо громок.

Ардент был гномом, которого Рис рад был бы увидеть на месте обвала шахты, и

желательно — непосредственно под ним. И, тем не менее, у Ардента были последователи,

глупые последователи, а еще — влиятельные друзья. И это была политика. Политика

напоминала те детские игрушки-головоломки со скользящими деталями, где приходится

передвигать элементы, чтобы сложить их в целую картинку.

Сейчас Ардент намекал на то, что, по правде говоря, добыча жира в шахтах

Шмальцберга не истинно гномье занятие, и этот комментарий заставил пожилого гнома, в

котором Король узнал Сальена Хэдвинна, вскочить на ноги.

Хэдвинн положил руку на топор и заявил:

— Мой отец был жирным шахтером, и мой дед был жирным шахтером, и моя

бабушка была очень жирным шахтером, я и сам работал в жирной шахте, когда был

помоложе. Моя мать дала мне крошечную кирку, как только я достаточно подрос, чтобы

удержать ее. Каждый из моих родственников с момента падения Пятого Слона был

жирным шахтером, и, скажу я вам, экспортный доход с нашего жира по Равнинам держит

весь город на плаву. Так что я не намерен терпеть оскорблений от всяких брзугда-хара21,

которые боятся солнечного света.

Скрежет металла о металл эхом пронесся по залу, а потом воцарилась тишина;

каждый ждал, что будет дальше. А это означало, что Рису Риссону пришлось нарушить

молчание. Низкий Король он или нет?!

Он улыбнулся, зная, любое неверное слово произведет эффект взрывной волны в

пещерах и шахтах, и что результат, каким бы он ни был, окажется на его совести. Такова

судьба тех, кто стремится сдвинуть равновесие в сторону мира, прочь от войны, и путь

добровольного посредника неизменно усеян острыми шипами.

Он посмотрел на сердитых советников, размахивающих оружием вокруг огромного