Трудности перевода. Воспоминания

Интенсификация наших контактов с сербами вызвала определённое беспокойство у мусульманского руководства Боснии и Герцеговины. «Для баланса» в Москву пригласили премьера боснийского правительства Хариса Силайджича. Отрабатывали мы и международный срез исламского фактора. Я провёл консультации с генсекретарем Организации Исламская конференция в её штаб-квартире в Джидде, а также с министром иностранных дел Саудовской Аравии Сауд аль-Фейсалом в Эр-Рияде. Посыл был один: наши действия отвечают интересам всех сторон в Боснии и Герцеговине, стремящихся к миру.

Другим объектом приложения наших усилий стал конфликт в Хорватии, около трети территории которой занимала самопровозглашённая Республика Сербская Краина со столицей в Книне. Ооновское миротворческое присутствие, развёрнутое там согласно плану Вэнса, не могло предотвратить периодических перестрелок, способных в любой момент перерасти в большую сербо-хорватскую войну. Наши беседы с руководством краинских сербов проходили особенно трудно. Их жёсткая прямолинейность резко контрастировала с изощрённым византийским стилем Караджича и его команды. Книнцы отказывались от решения каких-либо экономических и других практических вопросов, пока не будет урегулирована проблема политического статуса Краины. В марте удалось добиться определённого сдвига: хорватско-сербской договорённости об открытии моста в районе Масленицы, в чём были особенно заинтересованы хорваты. Ранее задекларированное хорватами намерение открыть мост, несмотря на возражение сербов, настолько беспокоило международное сообщество, что по инициативе Генерального секретаря Бутроса Гали Совет Безопасности ООН призвал хорватов отказаться от данного плана. Так что в этих условиях договорённость двух сторон об открытии моста (что и произошло 18 марта) давала надежду на возникновение определённой положительной динамики.

Представление о том, каким зыбким было хорватско-сербское противостояние, даёт интервью, которое я дал в этот день хорватскому еженедельнику Globus.

«Когда в ходе встречи в Книне я получил сообщение о продолжающихся обстрелах района Задара, то предложил командующему армией Краины генералу Новаковичу проверить, что происходит. Спустя некоторое время он информировал меня: не все сербские командиры знали о достигнутом соглашении, и он приказал прекратить огонь. После этого всё успокоилось. Для вас, безусловно, не секрет: в таких случаях сербская сторона утверждает, что первой начинает стрелять хорватская армия. Должен сказать, что в Книне я встречался с нашими гражданскими полицейскими из состава миссии ООН, которые мне сообщили: они не работают уже три дня, поскольку не могут попасть в свой сектор наблюдения в связи с обстрелами района хорватской армией. Ведётся жестокий огонь, и они не могут рисковать своей жизнью и выполнять свои обязанности. Этот пример я привожу для того, чтобы было ясно: данное соглашение (которое, надеюсь, с сегодняшнего дня — воскресенья, 18 июля, начнёт действовать) необходимо подтвердить дополнительными соглашениями. Поэтому я предложил генералу Новаковичу и представителям местных сербских властей — Беговичу и Паспалю — с понедельника, 19 июля, начать переговоры о прекращении огня, и не в Вене или в Женеве, где они чаще всего проходят, что, на мой взгляд, является ошибочным и недопустимым, а где-нибудь здесь. Генерал Новакович, как и президент Туджман, в ходе нашей беседы после моего возвращения из Книна согласился с этим».

Однако для реализации идеи о проведении переговоров о прекращении огня «где-нибудь здесь» понадобился целый год.

Открытие Масленицкого моста, а также полученное обещание хорватской и сербской сторон в ближайшее время начать переговоры по широкому кругу экономических вопросов, давали основание вновь задуматься о перспективах политического урегулирования в Хорватии. На эту тему я позволил себе порассуждать в упомянутом интервью еженедельнику Globus. Неоднократно подчёркивая признание Москвой территориальной целостности Хорватии, приводил примеры государственного устройства России и Швейцарии. Высказал мнение, что автономии будет недостаточно, «необходимо нечто большее». Рассуждал о том, что в современном мире понятие «суверенитет» весьма растяжимо. В ходе длинного разговора, видимо, не слишком осторожно поддался на «провокацию» журналиста:

«Вопрос: Означает ли это, что Краина может быть государством в государстве?

Ответ (в переводе с английского на хорватский и с хорватского на русский): Я считаю, что, в конце концов, так и произойдёт: Краина станет государством в государстве. Это будет конечным результатом переговоров».

Излишне говорить, что публикация была озаглавлена сенсационно: «Сербская Краина в Хорватии будет государством в государстве!»