Трудности перевода. Воспоминания

Не скрывая восторженной встречи нашего воинского контингента жителями Пале, Times признаёт, что вступление российской колонны в этот пригород боснийской столицы было, без всякого преувеличения, „триумфальным“. „Дети, — отмечается в публикации, — залезали на борта бронетранспортёров, а взрослые поднимали младенцев к раскрытым окнам автомашин — за русскими поцелуями. Сербские солдаты забирались в грузовики за рукопожатиями, а вслед за ними туда же протягивались цветы и… бутылки со спиртным“».

Однако заканчивать материал на столь оптимистичной ноте старейшая лондонская газета не склонна. Ссылаясь на других, «более циничных», но почему-то безымянных сербов, она переходит от эмоций к реальной политике. Есть, мол, в Боснии и такое мнение, что «русские вмешались в здешние события, руководствуясь своим эгоистичным интересом — заново утвердить собственную роль в мире… Для сторонников такой точки зрения отправка г-ном Ельциным своих солдат под Сараево является лишь средством возродить собственную власть во всё более националистически настроенной России». Так или иначе, подчёркивается в заголовке другой корреспонденции, Североатлантическому альянсу придётся теперь «бороться за возвращение себе кредита доверия после московского реванша».

«Успех российской дипломатии», «Налёты стали бессмысленными», «Бомбардировок не будет» — под такими заголовками польские средства массовой информации сообщают о постепенной нормализации ситуации вокруг Сараево.

Варшавская Trybuna пишет, что мирные инициативы российской дипломатии по урегулированию кризиса в районе Сараево были неожиданностью для Запада. Они стали ответом на ультиматум, выдвинутый без консультаций с Москвой. Россия преследовала цель не допустить бомбардировок сербских позиций и достигла её.

В комментарии польского радио отмечалось, что отмена налётов натовских самолётов означает успех всех сторон, втянутых в конфликт в районе Сараево. Но больше всего от этого выиграла Россия. Все теперь поняли, что на Европейском континенте без участия России не может быть решён ни один серьёзный вопрос.

«Вместе с размещением российских солдат на боснийской военной сцене, — писала берлинская Die Welt, — Москва приобрела ключевую позицию, позволяющую ей согласиться или помешать любому политическому решению. Российские войска, так же как и другие контингенты ООН, расположены между позициями враждующих сторон. Но в отличие от всех других Россия представляется сербам защитницей. Это даёт России возможность влиять на доселе самого успешного участника войны, причём так, как этого никто больше не сможет делать… Изменилась ситуация не только вокруг Сараево, но и во всей Европе», — заключает журналист.

Что ж, угроза критического расширения военных действий, кажется, миновала. Надолго ли? Время покажет.

Не склонно было преуменьшать значение достигнутого и российское руководство. В заявлении пресс-секретаря Ельцина говорилось: «Инициатива Президента РФ по урегулированию боснийского кризиса привела к крупной дипломатической победе России в масштабах не только Европы, но и мира. Россия фактически выиграла важнейшую битву за свой мировой статус, не сделав ни одного выстрела, не угрожая никому, не ставя под угрозу жизнь своих солдат, не затратив ни одного рубля. Выявилась иллюзорность представлений о том, что любую сколько-нибудь серьёзную проблему в Восточной Европе можно решить за спиной России. Стало очевидным, что несмотря на вывод своих военных контингентов из стран Центральной и Восточной Европы, что вполне согласуется с новой внешнеполитической доктриной России, политика Москвы мощно и весомо присутствует в Европе. Мощный ход российского президента и его последствия подчеркнули роль великих держав и, в частности, России в разрешении международных конфликтов».

Действительно очень хотелось надеяться на то, что события вокруг Сараево стали определённым переломом во внешней политике молодой России. Об этом мы говорили в интервью с обозревателем «Литературной газеты» Денисом Молчановым:

«Вопрос: Действительно, впервые за весь постсоветский период мы позволили себе сказать собственное слово в мире. Чем же вызван такой сдвиг?

Ответ: Произошёл переход количества в качество. Раньше была такая линия: если нам что-то не нравится, мы не говорим сразу нет, а пытаемся найти общий язык с партнёрами. Но со временем наше нежелание конфронтировать стало кое-кем восприниматься за мягкотелость. И мы сказали — хватит! Нужно расставить все точки над „i“. Как Ельцин в разговоре с Мейджором: „Мы без России не позволим!“

Вопрос: Иными словами, мы возвращаем себе статус великой державы?

Ответ: Да, мы идём по этому пути. Конечно, это невозможно без определённого подкрепления — как в Сараево. Ну не было бы у нас батальона — что тогда? Уже всем ясно, что не может быть великой державы без мощных вооружённых сил, способных выполнить возложенную задачу на современном уровне» («Литературная газета», 16 марта 1994 года).