Трудный возраст века

И вместе с тем Нобель оказался величайшим патриотом Швеции. Со временем это становится все очевиднее. Швеция – маленькая страна, в ней живет всего 10 млн человек. Когда-то она была агрессивной державой, наводившей страх на добрую часть Европы, потом скатилась во вторую лигу, но все же оставалась заметной в разных областях жизни. Однако даже за последние десятилетия мы видим, как слабеет способность Швеции заинтересовать собой человечество. Модные мифологемы прошлого – «шведский социализм» и «шведская семья» – порядком поблекли. Из двух шведских автомобильных брендов один (Saab) прекратил существование, второй (Volvo) был продан китайцам. Золотой век шведской литературы (Сельма Лагерлёф, Астрид Линдгрен, Тумас Транстрёмер) и шведского кино (Ингмар Бергман) уже позади. Для шведской поп-музыки (ABBA, «Армия любовников») тоже все уже главным образом в прошлом, и даже замечательная певица Малена Эрнман сошла со сцены, уступив место в лучах славы своей дочери Грете Тунберг, которая в конечном счете вряд ли улучшит репутацию своей северной родины.

Шведам остается утешаться тем, что стабильный класс показывают их хоккеисты, а торговая сеть IKEA, детище Ингвара Кампрада, тоже человека с небезупречным прошлым, гордо демонстрирует цвета шведского флага и распространяет аромат шведских фрикаделек на всех континентах. А между тем давно умерший Нобель рекламирует родную страну не хуже недавно покинувшего этот мир Кампрада. Ведь Нобелевская премия может быть присуждена гражданину любого государства и дается, скажем, американцам куда чаще, чем шведам, но присуждают-то эти премии шведские академики (за исключением Нобелевской премии мира, которой Нобель поделился с норвежцами). Шведы решают! Именно из Стокгольма в октябре каждого года звучит голос, возвещающий, кто у нас в мире самые большие молодцы в области физики, химии, медицины/физиологии и литературы. А мог бы – из Брюсселя или из Лиссабона, если бы в Бельгии или Португалии, тоже не очень больших странах, в свое время нашелся свой Нобель. Однако же Нобель был шведом, и Швеции повезло.

Желающие могут порассуждать о природе «мягкой силы», про которую много говорилось в последние годы. Например, почему Россия, потратив 50 млрд долларов на сочинскую Олимпиаду, получила не только нулевое приращение «мягкой силы», но и источник позора? И в то же время инвестиции Нобеля, на несколько порядков меньшие по размеру, оказались настолько эффективными, что до сих пор обеспечивают его родину ресурсом «мягкой силы». Вот урок и вызов для тех наших миллиардеров, иных больших и сильных людей, которые тоже задумываются о покупке бессмертия. С одной стороны, купить его вполне реально, и это хорошая новость. С другой же – от инвестора тут требуются способность видеть вещи поверх сиюминутных границ и вкус к долгой игре на временном поле, выходящем за рамки человеческой жизни.

Нобелевскую премию по литературе широкая публика обсуждает охотнее, чем научные премии. Причины этого очевидны.

Во-первых, такой тонкий момент, как справедливость присуждения премии за научные достижения, могут оценить лишь специалисты, а их не так много. То ли дело литература, вещь как бы общепонятная, о которой с удовольствием судят даже люди, чтением книг себя особо не утруждающие.

Во-вторых, современная наука – дело дорогостоящее, а потому узок круг стран, чьи ученые могут претендовать на эту награду. Скажем, современная Россия в этот круг входит довольно условно; в свое время мы очень гордились «нашими» физиками Геймом и Новоселовым, лауреатами Нобелевки 2010 года, но на тот момент нашими их можно было назвать с большой натяжкой.

А вот Нобелевка по литературе – более демократичная институция, открытая для претендентов из самых разных стран мира, и хотя носители английского языка лидируют и здесь, в принципе автор может стать лауреатом, даже если он пишет на каком-нибудь экзотическом языке, вроде исландского или бенгали.

В этом году награду в литературной номинации публика ждала с удвоенным вниманием – по крайней мере та ее часть, которая помнила скандал прошлого года. Этот скандал, не столько сексуальный, сколько коррупционный, привел к отставке сразу пяти членов Шведской академии, включая ее секретаря Сару Даниус, по странному совпадению тихо скончавшуюся в относительно молодом возрасте в течение нобелевской недели этого года.

В результате академия лишилась кворума, и вручение премии пришлось отменить – невиданный случай со времен последней мировой войны. Казалось, что скандал похоронит премию навсегда, однако посмертный авторитет Нобеля оказался сильнее шашней и корыстных делишек современных шведов.

Итак, 10 октября было присуждено сразу две литературных Нобелевки – за текущий год и за прошлый. Как вы знаете, ее получили польская писательница Ольга Токарчук и австриец Петер Хандке.